Осенью 2021 года в издательстве АСТ выходит переиздание книги «Моя театральная жизнь» — автобиографии Радзинского. Будущий историк родился в интеллигентной московской семье: гостями в их доме были Сергей Эйзенштейн, Виктор Шкловский и Юрий Олеша, воспоминаниям о котором в «Моей театральной жизни» отведено особое место. В те годы, в «торжественно глухой тьме сталинской России», Станислав Радзинский, отец мальчика, чудом избежал ареста и смог заложить в сына самое лучшее.
На страницах «Моей театральной жизни» Радзинский рассказывает о своем детстве, страстном увлечении фигурой Наполеона, первых исторических разысканиях, «пробе пера», знакомстве с культовыми театральными режиссерами и артистами: Татьяной Дорониной, Иннокентием Смоктуновским, Олегом Басилашвили, Андреем Мироновым и многими другими. Перед взором читателя открывается захватывающая панорама культурной жизни позднего СССР, на фоне которой происходит творческое становление выдающегося историка и писателя.
«Я не хотел быть историком. Но я хотел писать об Истории. Я хотел жить в Истории. Ибо современность мне решительно не нравилась. Оставалось только выбрать век и найти в нем героя. В веке сомнений не было. Конечно же, он… Век великой мощи индивидуальности. Век великих мудрецов и великих авантюристов. Когда путь из сарая во дворец и из дворца на плаху был так короток. Упоительный греховный век с лозунгом, провозглашенным герцогом Орлеанским: «Наслаждайтесь!»
Туалеты дам изысканны и сложны… В начале века царствует кринолин… И они плывут в своих неправдоподобных платьях, как корабли, неся на головах невозможные многоярусные гигантские прически (воздвижение подобной прически обходится в цену небольшого поместья)… Знатная дама могла раздеться только с помощью камеристки или любовника.
— Я уверена, что одежду изобрел какой-то безобразный карлик, – воскликнула в сердцах одна из них.
Галантный век, где главной войной была война за обладание женщиной. Где мужчины думали о том, как соблазнить женщину, а женщина — о том, как быть соблазненной. Век, наказанный за грехи Французской революцией, в которой мистически погибнут все ее отцы. “Кто не жил в XVIII веке, тот вообще не жил”, — вздыхал в XIX веке Талейран. Героя мне искать не пришлось. Герой нашел меня. В архиве совершенно случайно я наткнулся на документы о нем…»
