Под занавес минувшего, 66-го театрального сезона Красноярский музыкальный театр, в последние годы уверенно осваивающий просторы современного музыкального спектакля, представил яркую премьеру — мюзикл Максима Дунаевского «Алые паруса». Постановка была приурочена к 80-летнему юбилею композитора, который широко отмечается по всей стране. С режиссером-постановщиком — главным режиссером Красноярского музыкального театра Джеммой Аветисян поговорила Татьяна Тхарева.
— «Алые паруса» Максима Дунаевского на либретто Михаила Бартенева и Андрея Усачева — мюзикл с невероятно счастливой сценической судьбой. На сегодняшний день число постановок в российских музыкальных театрах достигает 20! Как вы считаете, что является залогом популярности этого спектакля?
— Я думаю, его вечные, глобальные, фундаментальные темы и смыслы, которые заложены и Грином, и авторами уже самого мюзикла. Тема внутренней силы, опоры, противостояния обществу, личности, о силе мечты. И о том, что абсолютная вера способна действительно раздвинуть горы. И ты, благодаря этой вере, можешь покорить те вершины, которые казались многим недосягаемыми.
— Смотрели ли вы версии других театров, прежде чем взяться за собственную постановку? Нужно ли это режиссеру или лучше «очистить» вокруг себя информационное поле и дать волю собственной фантазии, опираясь лишь на собственное прочтение музыки и либретто?
— Я очень давно смотрела версию Новосибирского театра «Глобус» еще тогда, когда была подростком, и отрывки спектакля Пермского Театра-Театра. Я до сих пор до конца не могу понять для себя лично: лучше мне смотреть другие постановки или нет. В глобальном смысле — конечно, смотреть. И насмотренность — это ключевой инструмент в руках режиссера, на мой взгляд. Иначе может казаться, что ты создаешь что-то уникальное, а на самом деле просто изобретаешь велосипед.
Меня больше вдохновляет, когда я смотрю что-то «вокруг» спектакля, «вокруг» названия. Не конкретно все спектакли с названием «Алые паруса», которые существуют в России, а что-то «на тему»: фильмы, спектакли, выставки, книги. Я больше погружалась не столько в «Алые паруса», сколько в личность самого Александра Грина, того, кто создал эту Гринландию — вымышленное пространство с вымышленными именами. Ассоль — это ведь тоже вымышленное имя, его не существует. Поэтому я так наполняюсь, напитываюсь смыслами около названия.
— Как складывалась работа с материалом? Редко можно поставить знак равенства между литературным первоисточником и либретто, а режиссер еще дает свой взгляд.
— Я скорее работаю с тем материалом, который мне дают, решаю это уравнение с теми вводными, которые есть. Я не придумываю эти «иксы» и «игреки». Здесь режиссёр – математик, которому нужно всё привести к общему знаменателю. Главное – драматургия и смыслы. Любое нововведение влияет именно на них, и мы должны отдавать себе отчёт, зачем и во имя чего мы добавляем ту или иную линию, того или иного персонажа. Если она избыточна, то лучше, наверное, от неё отказаться. Если она действительно фундаментально влияет на историю и ход событий, которые случаются с героями, тогда это может быть. Но вопрос, опять-таки, в том, как это сделано, как это внесено.
— В либретто и, соответственно, в музыке мало главного героя — Грея. В первоисточнике Грина описание его биографии занимает треть повести. В мюзикле же Грей появляется и в кульминации 2-го действия с пронзительной арией «Вот и все». Это определенный вызов для режиссера. Как вы справлялись с нехваткой музыкального и драматического материала главного героя?
— Грей — это отдельная история вообще в моём спектакле. Этот персонаж претерпевал различные метаморфозы в ходе работы над постановкой. Повторюсь, для меня это уравнение. И моя задача на сцене — воплотить те вводные, которые даны. Много их или мало — это субъективно. Если авторы придумали так, значит, для них это оправданно, им достаточно Грея в этой истории. А кому-то может показаться, что его мало. Основной акцент сделан на истории Ассоль, а Грей выведен как некий суперприз, который появляется в конце, когда герой проходит все испытания. Моя задача — поставить всё это «ногами на сцене» и сделать это максимально культурно, качественно и осмысленно.
— Создавая образ Ассоль, вы отошли от стереотипа лирической героини. Какова она в вашей постановке и почему важно было сделать её именно такой?
— Образ Ассоль — ключевой в этой истории. Для меня это волевая личность, которая не просто мечтает, сидя дома, а, поверив в мечту всем существом, действует для её осуществления. Поэтому тема действенной мечты также центральна в нашем спектакле. Это когда человек не просто поёт «я построю маяк», а подкрепляет слова поступками. Когда каждый день в определённый час он исполняет ритуал, как некую мантру, приближающую его к цели. И пусть вокруг все кричат, что ты сумасшедший, ты знаешь: эти шаги приведут тебя к мечте.
Ассоль — это про силу воли, упорство, веру и энергию стремления. Стремления достичь заветной цели, преодолеть сотни препятствий, покорить вершины, пройти тяжёлый путь и выйти победителем. Все эти тезисы не сопрягаются с историей девочки в «розовом платье», инфантильной и инженюшной. Поэтому наш образ другой. Наша Ассоль женственна, не лишена мягкости, с прекрасными кудрями, но в ней есть фундаментальная внутренняя сила, опора и энергия.
— В либретто существуют две Ассоль: ребенок и взрослая. Почему вы решили отказаться от Ассоль в детстве? (тут именно про ребёнка-исполнительницу роли)
— Для меня история взросления Ассоль — это внутреннее взросление. Думаю, многие наблюдали такие моменты, а может, даже ощутили сами, когда в детстве ты в один миг осознаешь, что стал взрослым.
Это может быть связано с какими-то важными событиями, потрясениями, возможно, с потерей близкого человека, с непринятием или травлей со стороны сверстников… Но в одно мгновение ребёнок становится взрослым, он не поменялся внешне, ему всё так же, условно, 12 лет, но он стал осознанным, он стал другим, более мудрым. И вот эти внутренние изменения Ассоль были для меня важнее, чем внешние метаморфозы. Поэтому мы даже не пытались искать актёра-ребенка.
— Ваша постановка дает нетривиальное решение образа Меннерса-младшего. Какой он в вашей постановке?
— Меннерс-младший, как и любой другой персонаж, который есть в моих спектаклях, он разный, сложный, неоднозначный, противоречивый – такова сущность человека. Человек не может быть одинаковым везде. В социуме и дома – это два разных человека. На работе и в ресторане, в кругу друзей и в обществе любимого – в каждом из обстоятельств люди по-разному проявляют себя. Поэтому мы и встречаем такого сильного, волевого вожака стаи Меннерса, когда он в окружении друзей, — наглого, хамоватого, даже агрессивного, похожего на отца. И затем видим его таким тонким, лиричным в сцене, когда они с Ассоль вдвоём. Мальчик взрослеет, становится мужчиной. Он окреп. Он по-другому чувствует.
Если в первой сцене он смотрит на Ассоль как на какое-то человеческое существо, как на дочь человека, который убил его отца, то в следующей – видит в ней девушку. И вот этот момент взросления и другого взгляда на те вещи, которые в принципе не изменились. Это хорошо показано, например, в замечательном фильме, который я очень люблю, – «Сто дней после детства», где персонаж, влюбляется в девушку в летнем лагере, смотрит на неё и говорит: «Странно, это же просто Ерголина, но почему она какая-то другая стала для меня».
И Ассоль тоже по-другому смотрит на Меннерса. Если в первой сцене он для неё «волчонок», агрессивный, задиристый, то потом – он мужчина, который предлагает ей быть его женщиной. Это уже другой взгляд, другая система отношений.
А Меннерс, он, как и все мы, несёт в себе определённый ген своих родителей, своего рода. И поэтому неудивительно, что он в течение спектакля перенимает какие-то манеры и привычки своего отца. Он пытается вырваться, сам говорит, что мне «здесь душно», мне «здесь плохо», «уехать бы». Но мать довлеет над ним, она прижимает его к земле, заземляет его в этом пространстве. Он пытается построить какие-то отношения с Ассоль, но его опять тут же «прижимает» мать.
Он стремится к Ассоль ещё и потому, что хочет, так же, как и она, выйти за пределы рамок, но не может, поскольку есть эти отягощающие факторы. И в этом смысле он травмированный персонаж. И, наверное, от этого очень многие зрители проникаются именно им, потому что, возможно, видят какие-то схожие паттерны.
— Какова роль символов в спектакле? Речь идет о символах-предметах, таких, как алая косынка, алые кораблики. Расскажите о значении алого и белого цветов в вашем спектакле.
— Алый цвет изначально заложен Александром Грином. И я взяла этот цвет как некий паттерн и внедрила его в определённые элементы. Например, кораблики, которые у нас выглядят как бумажные, — алого цвета. Для Ассоль её кораблик — некий символ веры. Она сама наделяет его собственными свойствами и смыслами. И тот же платок, который остаётся у Ассоль от её матери. Это символ огня, огненного знамени, который постоянно рядом с ней. Она его несёт, веруя в него, как Данко у Максима Горького, который, вырвав сердце, нёс его во имя людей, во имя какой-то цели. Белый — цвет чистоты, даже какой-то обнулённости. В случае Грея это цвет нового, будущего, чего-то ещё неизвестного. Ассоль и Грея объединяет общий символ — алая косынка, то самое знамя. Это похоже на красную нить, которую многие повязывают на запястье. Для окружающих она ничего не значит. Но для человека, который её носит, — в ней сформулирована мечта, идея цели.
— Ключевая роль отведена морю. Его проекции выводятся на экран. Как вы прокомментируете значение образа моря в спектакле?
— Море – это сила стихии, та вертикаль, которая изначально в спектакле заявлена в первом номере, и которая поддерживается такими хоровыми персонажами, как Волны и Ветер, обозначенными в либретто. Это сила стихии, жизни, сила, которая не подвластна человеку. Человеку нередко на протяжении жизни кажется, что он полубог, если не бог, но это не так абсолютно.
— Про это хорошо говорит Булгаков в романе «Мастер и Маргарита»: даже нам не всё подвластно — мы не знаем, что будет через одну секунду в нашей жизни и где уже «Аннушка пролила масло». Поэтому в первом номере и поётся: «За остальное мы не в ответе, лишь за любовь и смерть». И здесь возникает вопрос: выдержим ли мы все эти стихии, препятствия, уроки, которые даёт жизнь, или мы утонем в этом океане безвозвратно?
— Поэтому в проекции в спектакле используются разные виды и состояния моря. Иногда оно обволакивает собой всю сцену, когда идёт двойная проекция. Иногда оно где-то за декорациями, и мы можем наблюдать его лишь через небольшое пространство в центре. Море здесь – некий горизонт, который, казалось бы, совсем близко, но мы видим только его край. Это снова образ мечты, к которой мы стремимся всю жизнь.
— Ваш спектакль получился актуальным, динамичным и явно оптимизированным для восприятия молодёжной и даже подростковой аудиторией. Что побудило вас заострить молодежную составляющую этого мюзикла?
— Я думаю, побудило заострить, скорее всего, то, что я тоже довольно молода. И я пытаюсь говорить языком, тезисами, созвучными поколению, к которому я отношусь. Поэтому тот язык символов, та лексика, которые используются мной в постановке, в различных решениях, в мизансценах, – это что-то понятное и приближенное к сегодняшнему дню, сегодняшнему зрителю, и особенно к юному человеку. Для того чтобы каждый почувствовал свою сопричастность, что внутри каждого есть Ассоль, есть эта мечта, фундамент, цель. Чем ближе главный герой каждому из нас, тем он нам понятнее, тем сильнее в нас попадает та или иная история. Именно это я стремилась донести и показать.
— С каким преобладающим чувством, по вашему замыслу, зритель должен выходить из зала в финале? Каков главный посыл вашей постановки мюзикла «Алые паруса»?
— Скажу по опыту: зритель выходит со спектакля с разными ощущениями, абсолютно полярными мнениями. Но это и хорошо. Хуже, как я всегда говорю, если зритель выходит равнодушным. Если его вообще ничего не тронуло — ни в хорошую, ни в плохую сторону. Поэтому мы рады любым впечатлениям зрителей. Важно слышать обратную связь.
Для меня ключевым является финальный номер, в котором идёт реприза номера «Эгля и Ассоль» и текст: «Через годы обид, через горы невзгод, он к тебе прилетит, он к тебе приплывёт». В этих словах заключается главный смысл истории: что через препятствия, пройдя определённый путь, ты становишься личностью, крепнешь и приходишь к своей мечте. Несмотря ни на что. Ты видишь цель и стремишься, летишь к ней, а всё остальное уходит по сторонам. Чем сильнее наша внутренняя убеждённость, вера в себя, свои намерения, тем ближе мы оказываемся к желаемому.
