На сцене Театра имени В. Ф. Комиссаржевской состоялась премьера музыкального спектакля «Трёхгрошовая история» — современной интерпретации знаменитой «Оперы нищих» Джона Гея в постановке лауреата трёх «Золотых масок» Алексея Франдетти. В этой истории переплетаются криминальный Лондон XVIII века, острая социальная сатира и музыка Курта Вайля.
В преддверии премьеры корреспондент поговорил с заслуженной артисткой Санкт-Петербурга Анной Вартаньян, исполнительницей роли Мамаши Питчем, — о том, почему театр для неё не место работы, а форма существования, о страхе пения и преодолении внутренних барьеров, а также о ролях, требующих «захода в бездны».
— Вы на сцене театра Комиссаржевской с 1998 года — какую роль вы считаете знаковой для вас и почему?
— Лучшая моя роль, как мне кажется, — Марта в «Кто боится Вирджинии Вулф?» по пьесе Эдварда Олби. Это была моя «звёздная» роль: я делала такие объёмы, до которых сама дотягивалась каждый спектакль. К сожалению, спектакль сняли — мы сыграли его совсем немного, но это была очень сильная работа. Вызов заключался в том, чтобы архетипически прожить весь ужас отношений мужчины и женщины. Это не простая проблема в жизни, а на сцене мне предоставилась возможность пройти весь спектр — от небес до падения в ад. Вот что я имею в виду под «объёмом»: заходить в эти бездны довольно сложно, но актёрам приходится это делать.
— Расскажите о самом необычном режиссёрском предложении, которое вы приняли, и о том, что — наоборот — отвергли. Как это изменило ваш подход к роли?
— Мне запомнилось предложение Александра Морфова. Когда у меня не было возможности с ним поработать, но я очень хотела. Я подумала: сделаю свой спектакль, и, может, он увидит меня и пригласит. Так и получилось. Совместно с Александром Баргманом я поставила спектакль «Жан и Беатрис». Морфов пришёл на показ, привёл меня в свой кабинет и сказал: «Я буду ставить „Сон в летнюю ночь“, можешь выбрать любую роль». Это было неожиданно и очень приятно — я сыграла Гермию.
— Почему вы выбрали именно эту роль?
— Потому что «голубая героиня», типа Елены, мне понятна и близка, а Гермия — вызов: подросток пубертатного возраста со всеми вытекающими. Мне нравится на сцене палитра — когда персонаж не движется в узком коридоре, а взлетает, падает, меняет траекторию. Это интересно.
— Как вы сочетаете работу в театре и съёмки в кино — есть ли у вас «правило переключения» между форматами? Поделитесь практическим приёмом.
— Для меня это две разные профессии. Работа с залом — одно, работа с камерой — другое. Я долго исследовала оба направления и вижу между ними разницу. Одно из полезных открытий — подход Олега Янковского: он говорил, что с камерой работает как с партнёром. Я попробовала «работать с камерой как с мужчиной» — и это очень помогло. В жизни тебя может обидеть мужчина, а здесь можно открывать ему душу и сердце.
— Опишите самый эмоционально сильный эпизод вашей актёрской практики.
— Обо мне говорят, что я безумна — и это правда. В профессии я как бы легализую своё безумие. Я всегда так подхожу к ролям: они у меня никогда не спокойные, не приносящие покоя. Чтобы принести радость публике, нужно «разметаться по вселенной». Мне нравится моя работа в «Прикинь, что ты — Бог». Там у меня небольшой отрывок, я работаю одна с воображаемыми партнёрами и позволяю себе полностью оторваться — за это отрывок и полюбили зрители, потому что никто не понимает, как я это делаю.
— Если бы вы могли отправить письмо самой себе в начало карьеры, что бы написали?
— Я бы написала: «Не бойся, ты всё пройдёшь». Когда я не была востребована в родном театре, я на десять лет ушла в другое место и создавала театр сама. Я когда-то сказала: театр — это я. Возможно, это звучит самонадеянно, но я действительно так считаю: жизнь не всегда даёт возможности, но я и есть возможность. Там, где я — проявляется то, что я могу. Я счастлива, что сейчас востребована в родном театре. Поэтому сказала бы той себе, которая отчаивалась: всё будет хорошо.
— Ваша новая роль — Мамаша Питчем в «Трёхгрошовой истории». Как ощущаете работу в жанре музыкального спектакля? Что в таком формате необычного или особенно интересного?
— Это великолепный опыт и серьёзный вызов. Я всегда хотела петь, но у меня был комплекс — я боялась пения. Как актриса я особо не работала в вокале на сцене. Это человеческий вызов, это актерский вызов. Поэтому я в это ринулась с радостью. На сложном инструменте я в спектакле не играю, у меня только маленькая погремушка, и я считаю, что в этом спектакле сама становлюсь инструментом, работая телом. У нас потрясающий педагог Елена Буланова — она терпеливо и бережно помогает, потому что тому, что мы делаем, люди обучатся годами, а у нас было всего полтора месяца.
— А чему вы научились у персонажа или что взяли у Мамаши Питчем себе?
— Дело в том, что у меня двое сыновей, и я всегда за них: буду стоять на защите. А Мамаша Питчем, защищая своего ребенка, приводит Макхита на виселицу…. Пища для размышления.
— В «Трёхгрошовой истории» много социальных подтекстов. Какие современные аналоги тех конфликтов вы видите?
— Для меня суть спектакля слышится в моей последней реплике: «А, господин Питчем, кто же знал, что такое может произойти ещё неделю назад?» Это история о том, как люди легко возводят королей и как искренне плачут, когда их распинают. О том, насколько людей ведут страсти и насколько часто они думают о собственной выгоде. Это вечная тема — люди ведомы эмоциями и корыстью, и это прекрасно видно и в наши дни.
Фото: пресс-служба Театра им. В.Ф. Комиссаржевской
