В издательстве «Эксмо» выходит сборник мистических рассказов Евгении Кретовой «Дом с панорамными окнами». Книга победила в номинации «Малая проза» первого сезона литературной премии «Электронная буква», получив много положительных отзывов от жюри и восторженные комментарии от читателей.
— Вы жили в разных городах России и мира. Прага, Тбилиси, Москва, Благовещенск. Какой город запал вам в сердце больше всего?
— О, я не только в этих городах жила, вы перечислили столицы. А были ещё в совсем юном возрасте Ахалкалаки в Грузии и уже во взрослой и самостоятельной жизни город Нерюнгри, Республика Саха (Якутия), я там пять лет прожила. В Праге я родилась, но почти не помню город, маленькая была. Хотя иногда мне кажется, что я помню запах этого города: река, мох на сырых камнях и дым. А вот Тбилиси и Грузию помню гораздо лучше. Вообще обожаю горы. Там воздух другой, солнце ярче. Наверно, поэтому третья часть Вершителей будет развиваться на Кавказе.
— Почему Благовещенск? Переезд из столицы в провинцию довольно нетипичен.
— Как я уже писала выше, Благовещенск появился в моей жизни чуть позже. Вначале была Якутия и город Нерюнгри. И это было очень болезненно. Из столицы на Крайний Север. Родители очень переживали (да и сейчас переживают): папа у меня военный, всю жизнь по городам и весям, в столицу стремились. А я после института и рождения старшей дочери — в Якутию. Но так сложились обстоятельства. Мы с мужем — молодые специалисты, ничего, кроме надежд, не подавали. А шёл как раз 2008-й, когда квартиры в Москве за 2 месяца со 100 долларов за квадратный метр (да, я ещё помню такие цены!) подскочили до 4000. А в Якутии у мужа родители, семейный бизнес и, конечно, финансовая возможность приобрести жильё. Мы и поехали. Но в Якутии мне удалось сделать карьеру, о которой многие мои сокурсники только мечтают. Посмотреть Россию такой, какой её не видно из столицы. Лишь спустя пять лет после этого мы переехали в Благовещенск. И это тоже родной для меня город — у меня мама из Благовещенска, здесь они познакомились с папой, он учился в танковом училище. Но не могу сказать, что какой-то город отложился в сердце сильнее: каждый из них стал частью меня.
Место действия большинства рассказов из «Дома с панорамными окнами» — Москва, оттуда же герои «Неслужебного романа» и «Танго sforzando». Якутию я описывала в Вершителях, одна из героинь во второй части — дочка эвенкийского шамана, а по названию города Нерюнгри вообще назван фантастический триллер «Навигатор из Нерюнгри». Амурская земля пока не отразилась в творчестве, наверно, потому, что в планах — роман о героях Албазина, а ещё мистический триллер о племени динлинов — так в древности называли загадочное племя «длинных людей», их захоронения повсеместно находят в Монголии и Северном Китае. Похоже, это знакомые нам скифы. Но я ещё собираю материал.
— В интернете сейчас популярен флешмоб #10yearschallenge: люди по всему миру оценивают, чего достигли и что изменилось в их жизни за 10 лет. Как бы вы оценили Евгению Кретову-2009 и 2019?
— 2009 год… Я живу в Якутии. Очень много работаю. Так много, что почти не бываю дома — работа что называется с ненормированным графиком, связана с командировками. Главное, что сохранилось в памяти за те годы — жуткая тоска по дому, дочери. И дикий мороз. Знаете, приходилось часто бывать в Якутске. Там очень высокая влажность, и мороз воспринимается иначе, гораздо тяжелее переносится. Из гостиницы выходишь, ресницы, ноздри слипаются и от ледяного воздуха обручем грудную клетку схватывает, ни вздохнуть. Примерно то же самое ощущение, когда в прорубь ныряешь (судя по описаниям мужа 
). Так промерзать, как в те годы, я ещё никогда не промерзала. Сейчас, в 2019 году я сильно изменилась. Я занимаюсь любимым делом, вокруг меня — талантливые и увлечённые люди. И ещё я сейчас полна надежд. Может быть, по итогам этого года я пойму, что многие из них так и остались мечтами и надеждами, но сейчас чувствую себя Золушкой, только прибывшей на бал: впереди встреча с принцем, танец, и до 12 часов ещё очень далеко.
— Вы совсем недавно — в прошлом году, верно? — начали открыто продвигать свое творчество, участвовать в литературных конкурсах и сотрудничать с издательством. Что побудило вас к этому?
— В конкурсах я участвую с 2015 года, когда дебютная повесть «Тайна Великой Тартарии» (сейчас это «Вершители») вошла в лонг-лист конкурса «Новая детская книга». Тогда же пришло понимание, что я хочу этим заниматься и дальше, что я хочу писать… И не могу этого не делать. И я записалась на курсы «Мастера текста» при издательстве Астрель-Спб. Показала единственную тогда рукопись — «Тайну Великой Тартарии», меня раскритиковали, но приняли на продвинутый курс. И дальше было очень много работы. Прежде всего — над собой. Потому что научиться смотреть на свой текст, как на чужой, выслушивать критику, использовать слово как инструмент — это мастерство, и оно приходит через пот, кровь из глаз и слёзы (во всяком случае, в моем случае). И я все ещё учусь и надеюсь, что буду учиться ещё долго, потому что когда художник понимает, что ему нечему учиться, он умирает. Во всяком случае, как творец. Я бы хотела творческого долголетия. Что касается участия в конкурсах, то это — отличный способ работы. Это работа в режиме дедлайна, это привыкание к критике, это закалка нервов, это новые знакомства и новые возможности. И одна из них — возможность опубликовать свою рукопись. Но здесь главное — не факт публикации, а то, что с твоим текстом поработают профессионалы, и ты сможешь у них ещё чему-то научиться.
— Как получилось, что двадцать лет юриспруденции вылились не в детективную серию, а, в основном, в фантастику?
— Сложно ответить на этот вопрос. Наверно, именно потому что «двадцать лет юриспруденции». Я там все знаю. И мои знания совсем не совпадают с ожиданиями воспитанных на сериалах «Глухарь» или «След» читателей. У меня есть детективная серия. В ней уже два романа «Неслужебный роман» и «Танго sforzando», в задумке третий. Это лёгкие, романтичные истории, герои которых так или иначе связаны с правоохранительными органами. Читатели определили романы как «романтический детектив», и я с ними согласна. А вот фантастика — моя страсть с детства. Если я скажу, кто были мои любимые писатели, у вас не останется сомнений. Рэй Брэдбери и Кир Булычев!
— Часто люди переносят жизненный опыт в свои книги. Есть ли в ваших книгах автобиографические детали или герои?
— В каждой истории есть капелька автора. В сборнике «Дом с панорамными окнами» есть история «Дед Назар», это одна из историй о приключениях Леры Ушаковой. В ней она знакомится с призраком умершего родственника, который спрятал клад. И вот сцена в завязке этой истории, когда во время грозы приходит призрак умершего родственника — почти из реальности. Мы с мамой и старшей сестрой отдыхали в Евпатории много лет назад, снимали домик у моря. Летний, с верандой, увитой виноградом. В ночь перед отъездом разразилась гроза. А в окно нам заглядывал какой-то старичок. Мы все его видели: и мама, и сестра, и я. Странно только, что его фигура будто светилась. Мы утром у хозяйки спрашиваем, мол, тут кто-то ночью у вас ходил, дедуля какой-то. А она нам отвечает — никто не мог ходить, ворота заперты. Мы начинаем наперебой описывать старичка. Хозяйка пожала плечами, говорит: на моего отца похож, но он умер недавно, вчера как раз сорок дней было. Вот мы тогда обрадовались, что у нас отпуск закончился! Много автобиографичного в детском сборнике рассказов «Истории о Машке Димкиной и Димке Гречкине». И про часы командирские, которые намагничивали, и про оторванный карниз. История с костюмом черта — из биографии мужа, а про коварную букву — дочкина.
— Планируете ли вы стать писателем на полную ставку? Было бы вам страшно бросить привычную карьеру в пользу литературной деятельности?
— Вы знаете, когда я училась в институте, нам часто говорили, что юридическая профессия — не женская. Что слишком тяжело её совмещать с семьёй. Не верила, конечно. Это у других не получается, а у меня-то получится! Но чем выше поднималась по карьерной лестнице, тем больше становилась ответственность и нагрузка и тем меньше оставалось времени и сил на близких. В один момент пришло понимание — что-то идёт не так. Сложная беременность, которую я до последнего пыталась совмещать с работой, обернулась трагедией: преждевременные роды, сын с тяжелейшими патологиями, и его смерть в стационаре. Я не смогла больше работать. Очень долго с мужем склеивали себя по частям, сменили место жительства. Третья беременность оказалось тоже очень сложной. Почти все 9 месяцев на сохранении. Работу пришлось бросить ещё тогда. И я начала писать «Тайну Великой Тартарии». Муж сказал: «Я в тебя верю», и это были самые важные слова. На юридическую стезю так больше не вернулась.
— Чем мир сетевой литературы отличается от мира «бумаги»?
— Это все-таки два разных мира. Разные читатели, разные жанры в их фаворе, разные принципы продвижения. Что-то можно применить в мире «бумаги», что-то нет. Но мир сетевой литературы более динамичен. Очень много талантливых авторов. Здорово, что издательства всерьёз стали обращать внимания на сетевые публикации и у авторов появился шанс изменить что-то в своей жизни.
— Что вы почувствовали, узнав, что вскоре ваша книга впервые будет опубликована на бумаге? Рады ли вы, что это именно «Дом с панорамными окнами»?
— Я до последнего момента сомневалась. Я и сейчас ещё не до конца верю, хотя всё говорит о том, что это произошло. Конечно, это огромная радость. Но и огромное волнение — как сложится судьба книги, понравится ли она читателям. Я очень рада, что «Дом с панорамными окнами» опубликован первым. Он это заслужил. Ведь истории, в него вошедшие, прошли через многие конкурсы, я на них оттачивала мастерство, я экспериментировала с новым для себя жанром — мистики, триллера и хоррора. Я училась открываться перед читателем. Я искала себя. Даже, наверно, можно сказать, что вместе с этими историями я рождалась как писатель.
— Какие ещё ваши книги вам хотелось бы увидеть офлайн? А какие выйдут?
— Я амбициозна — хочу публикации всех книг))) На счёт второй части вопроса — пока сохраню интригу. Переговоры ведутся по многим направлениям, в отношении всех рукописей. Здесь я в надёжных руках: по итогам моего участия в конкурсе «Новая детская книга» в 2018-м году мне было предложено сотрудничество с литературным агентством «Банке, Гумен и Смирнова», поэтому я целиком полагаюсь на их опыт и мнение. Мне кажется, мы сможем свернуть горы вместе.
— Сейчас вы работаете над новым триллером «Деменция». Расскажите о нем подробнее, дайте читательский тизер. О чем будет роман?
— Я, как Голлум, сейчас начну шептать: «моя прелессссть!» Этой историей я заразилась еще в 2014-м, когда собирала материал для «Тайны Великой Тартарии». Тогда я сделала ставку на монографии историков-славистов XIX века, на работы Ломоносова, Татищева по истории России. На этнографический материал. Больше всего меня интересовали заговоры, формулы их формирования. Мне попалась работа Всеволода Миллера, в которой проводилась параллель между славянскими и ассирийскими заговорами. В том числе там упоминался миф о том, почему богиня Мара (она же Морена, Марена) возненавидела род человеческий, наслав на нашу землю зиму лютую. Легенда жила во мне очень долго, пока не родилась эта история, история о молодой рок-певице, в которую вселился дух древней богини («вселился» — не совсем то, но, чтобы избежать спойлеров, пусть будет «вселился»). Получается история преодоления, поиска веры и новой опоры, и она немного связана с «Альтератами», более того, Лера Ушакова даже встретится в одном из эпизодов с главной героиней. Отсюда название — «dementia» по-латыни означает «безумие». Слоганом для романа стала фраза «Где граница твоего безумия?».
В книге много музыки, я уже сделала текст «самой-самой» песни (получился эквиметрический перевод песни немецкой рок-группы), и я очень благодарна за консультации питерской рок-группе «Тартария», помогавшей записывать саундтрек к буктрейлеру на Вершителей, много истории и археологии, спасибо Виктору Вахонееву — заместителю директора по научной работе Черноморского Фонда подводных исследований. Знаете, меня ещё беспокоит вопрос о названии этой истории — оставить русскую транскрипцию или использовать латинскую. В своей группе ВКонтакте спрашивала читателей. Голоса разделились: старшее поколение за латинское (оно их меньше пугает), молодёжь — за русское (оно их больше пугает). Но то, что оно не оставляет равнодушным, меня уже радует. Надеюсь завершить историю весной.
Источник – Интервью с Евгенией Кретовой. Опубликовано с письменного разрешения ЛитРес: Самиздат /selfpub.ru,
Фото — группа Евгении Кретовой в ВК https://vk.com/evgeniya_kretova
