Эта книга – совершеннейший деликатес для настоящих гурманов и ценителей интеллектуальной прозы. Автор путешествует по городам и весям, странам и континентам, беря в дорогу не себя любимого, как это зачастую бывает, а соответствующий месту и времени роман. «Искусство читать книги» Анатолия Контуша – вообще «вкусное» чтиво, да будет прощен столь банальный комплимент, но иначе эти увлекательные «Записки путешественника», как гласит подзаголовок, не обозначить. Еда и питье, ландшафты и пейзажи, книги и любимая женщина, в поисках которой автор колесит по всему свету. И если бы не чтение, открывшее ему тайну своей магии, путешествие бы явно затянулось, и список кораблей, ресторанов и отелей был бы бесконечен. Он и так, в принципе, немал.
Анатолий Контуш. Искусство читать книги. – СПб.: Алетейя, 2020
«На О’Коннелл‐стрит я выпил кружку «Гиннесса» и съел фиш‐энд‐чипс в чистом ресторанчике «Бешофф, — то и дело сообщает герой, и бакалейно-гастрономическая линия в его повествовании проходит пунктиром сквозь все «книжные» приключения. При этом кухня соответствует той или иной книге, а также времени и месту. «Я присел за столик, заказал бокал мальбека, во всех подробностях изучил платье танцовщицы и пошел обратно». «Повар не пожадничал, и для того чтобы опустошить тарелку, мне понадобились два стакана «Бимиш». «Я огляделся, пробился к стойке, заказал пинту «Килкенни» и через десять минут уже плясал рядом с рыжеволосой девушкой в темном свитере». «Сел у стойки и заказал кружку «Пурпурного». «Приветливая стюардесса поставила бокал с коньяком на белоснежную салфетку». Наконец, «мы заказали борщ, отбивные и двести грамм водки, чтобы согреться».
Кроме путешествия на край тарелки, герой книги продвигается вдоль сюжета, бывая в той или иной стране и открывая, как уже говорилось, той или иной соответствующий роман. «Отверженные» Гюго – в Париже, «Улисса» Джойса – в Дублине, «Экзамен» Кортасара – в Буэнос-Айресе. Со временем, отмечаясь в отелях, сидя в баре, встречаясь с любимой женщиной, он замечает удивительные свойства перечитанных в дороге книг – мало того, что они задают маршрут его блужданий по столицам мира, они еще и явно влияют на ход событий: жизненных, любовных судьбоносных. «Я закрыл книгу и положил ее на одеяло перед собой, будучи почти уверен, что сегодня весь день со мной происходило что‐то из того, о чем я читал, — отмечает герой. — Если все эти совпадения — не плод моего воображения, то было бы любопытно посмотреть, что будет, если прочитать что‐нибудь о том, как, например, стать миллионером… или, скажем, гениальным художником… конечно, в правильном месте».
Но в том-то и дело, что, во-первых, книги мы перечитываем, как правило, любимые, а во-вторых, не человек, как оказалось, красит место, выбирает напитки и строит планы, покуда то ли Бог, то ли автор очередного романа смотрят на него сквозь дырочку в облаках, как мама Пэппи Длинныйчулок. «Единственное, что объединяет их всех — это место действия, — подтверждает наш герой. — У которого всегда есть обратная сторона — действие места…»
Иногда при этом случается замечательнейший макабр. «Я вздохнул, глотнул пива и повернулся к весело болтавшим рядом со мной девушкам, чтобы вступить в разговор. Да, так и что же вы любите больше всего? Море, пляж и прогулки по Парижу? Это любопытно. Я люблю тебя. Ты любишь твоего американца. Американец любит Сезанна. Сезанн любит писать игроков в карты. Блум любит Молли. Молли любит петь. Человек в коричневом макинтоше любит женщину, которая уже умерла. Никак не разобраться. Пока я отвлекался на девушек, Блум какое‐то время углубленно созерцал Зоину шею, а после спрятал зардевшееся лицо под мышку и туповато ухмыльнулся, сунув в рот палец — тогда как Бойлан, твердо спрыгнув на землю, уже громко, во всеуслышание, окликнул миссис Блум, чтобы узнать, оделась ли она уже, и прошел вперед, чтобы вытереть ее после ванны».
Где-то на половине книги – после визитов в города, где были написаны романы, соответственно, Гюго и Бернса, Кортасара и Фицджеральда, Сарамаго и Шарля де Костера — наш герой начинает прозревать все происходящее с ним с правильной, так сказать, точки чтения. «Если допустить, что прочитанное как‐то влияло на происходящее, то почему бы тогда не направить этот процесс в нужное русло, если для этого достаточно лишь правильно выбрать книгу?!»
И правда, в результате чтения и рифмовки прочитанного с действительностью «перестрелка на яхте превратилась в теракт, богатство — в роскошную гостиницу, а смерть в бассейне стала наводнением». Ну, а сами книги, добавим, оказались своеобразным порталом в иную, выдуманную и прекрасную жизнь, прожитую пускай по законам жанра и лекалам сюжета, но зато уж точно не скучную и однообразную.
Юрий СЕМИРЯГА
