На просторах популярного видеохостинга YouTube состоялась онлайн-премьера короткометражного фильма Вари Бергельсон «Про снежинки» (2019 год). Фильм – история трех друзей детства, пути которых давно разошлись, но ночь, зима, деревня, самогон, топор, костер и кладбище — путешествие через ад, чистилище и, наконец, рай.
В публикуем ниже интервью Варя рассказала о соединении социального и человеческого в ее работе, о чувственном познании и психологизме в кино. Сам фильм можно посмотреть по ссылке https://youtu.be/EhRIXM3DAkc
– Почему вы выбрали пьесу «Про снежинки и говно» Евгения Ионова в качестве основы для своей дипломной работы?
– У нас основная проблема — нехватка сценариев. Так можно сказать, конечно, и про режиссеров, и про художников, про всех. Сценаристов много, есть даже хорошие сценаристы. Но мало авторов, в чьих произведениях есть масштаб (тут личный масштаб нужен, чтобы такое создать).
Мне Женя сам прислал свою пьесу, был запрос от меня: ищу сценарий, любой жанр — о чем болит у вас. Хотелось найти что-то подлинное – единственный критерий для меня. Начала читать пьесу: потрясающие диалоги, живые, цепляет. Прочитала на одном дыхании. Структурно все было тоже мастерски сделано. Но главным для меня стало наличие сверхидеи в этой пьесе, что это не просто история одной ночи, это взгляд на мир, по сути, идеология буддизма: «Мы все — снежинки, и летаем уникально. […] И мы либо таем, либо превращаемся в сугроб. И вы только вдумайтесь — дохренище уникальностей в этом сугробе». А если таем, соответственно, получаем освобождение, выходим из вечного круга сансары. А таем мы, согревшись, обретя тепло. То есть в этом, возможно, и есть наше предназначение – в любви, как ни банально. Это всё во мне отозвалось, я поняла, что этим не жаль год болеть, точно не задумаешься на полпути: а не ерунду ли ты делаешь. За такое только и стоит браться.
– Имеет ли для вас значение социальная проблематика? Или «декорации» для подобного конфликта могли бы быть какими угодно (страна, время)?
– Мы живем в такой стране, что какие бы декорации ты ни выбрал, там все равно будет социальная проблематика. Это неотъемлемая часть нашего общества и человеческих взаимоотношений. Невозможно рассказать правду, откинув этот фактор. То есть, если разговор о людях — то они обязательно включены в социум, а социум обязательно влияет на них. Поэтому в данном контексте главное говорить о том, что ты знаешь и понимаешь. Я больше опиралась на женин материал. Женя знает деревню, а я — знаю людей, этого достаточно. Я не пыталась быть достоверной в бытовых аспектах, все равно это произведение художественное. Но человеческую правду искажать нельзя. Для меня это выше других аспектов. Так ведь и в абсурде можно абсолютно уверовать. Не в декорациях или обстоятельствах, выходит, дело.
А вообще, есть и более художественная интерпретация этих декораций. Я для себя фильм условно разделила на Ад (сцены возле дома у костра), Чистилище (проход через лес, кладбище, катарсис) и Рай (рассвет, прозрение на крыльце, обретение истины).
– Эта ночь что-то изменит в жизни героев?
– Это как в 90-е. Надежда есть, но все зависит от героев. Где они, наши герои? Да, это же мы. Верю, что мы в силах изменить нашу жизнь. Если можно представить в воображении, значит, и наяву можно. Осталось дело за малым. Ну или так и останемся, бездейственно просветленными. В общем-то, этот вопрос и остается в конце, я не даю на него явный ответ. Иронизирую немного музыкально.
– Как вы подбирали актеров? Что искали в них? Сколько свободы им давали в процессе работы?
– В таких вопросах я интуит. Тут нужно доверие, вера. Самая главная заповедь для режиссера — возлюбить своих актеров, своих героев. Тогда они раскроются в полной мере. И как их не любить, таких самоотверженных. Условия съемок, без преувеличения, были очень тяжелыми. Ночные смены, Подмосковье, съемки на натуре, грелись у костра, дом без отопления — три обогревателя в комнате. Времени нет, денег нет, сна нет. Самоотдача абсолютная. Терять в лесу ботинки, рыть снег руками, ей богу, о таком разве попросишь? Только верить, любить и молиться на таких актеров, как бы пафосно ни звучало. Подарок судьбы.
– Какие задачи вы ставили перед командой? Может быть, вы можете рассказать про какие-то удачные находки оператора, звукорежиссера, художника и т.д., которые привнесли что-то, на ваш взгляд, ценное в картину.
– Всегда стараюсь донести чувства, ощущения. При должном взаимодействии человек подключается к этой энергии, и, возможно, предложит тебе нечто большее, о чем ты и не думал. Фильм живой, он сам обрастает деталями, насколько это в его органике. Надумывать ничего не нужно, но все должно служить общему замыслу. Я всегда даю всем участникам максимальную свободу, потому что верю в них как в художников, в их талант и потенциал. Соединение энергий дает большой заряд этой производственной машине. Свобода в творчестве необходима. Вклад каждого — ценен. Работай с теми, в кого веришь и любишь, такие точно не подведут.
Художественный мир фильма, с одной стороны, максимально приближен к реальности, быту, и все равно нашему художнику удалось создать нечто уникальное, чуть-чуть космическое — эти лампочки во дворе, красное окно, синий пуховик. Что-то в этом сказочное есть. С моим оператором Сашей Мелкумовым я вообще в огонь и в воду. Спорим, ругаемся, но безмерно любим и уважаем друга друга. Доверяю ему полностью, он меня знает и чувствует. А я потом смотрю материал и понимаю, что Саша — художник, и это магия. Если где-то ругались прямо перед дублем, на монтаже всегда такой кадр замечаю — энергия уже не та. Творчество рождается в любви, это точно.
– Как передать внутреннюю бурю героев в кино, не ударившись в банальность? В чем (ваш) секрет?
– Секрета нет. Главное быть честным. Не нужно бояться банальности, в правде нет ничего банального. Банально — это как раз выпендриваться, стараться быть оригинальном. Все надуманное вредит. Каждый материал своеобразен. В данном случае да, в основе была пьеса, она требует определенных выразительных средств и не более, нельзя над материалом изгаляться, постарайся хотя бы не соврать, и, если это правдиво, то уже не банально, и не вызовет отторжения. Любой же наигрыш и манипуляция всегда срабатывают больше против тебя. Можно плакать и биться в истерике, кричать и драться — если это по-человечески, это примут.
– Какие отзывы вы получили на фестивалях? Что говорили зрители, критики о фильме «Про снежинки»?
– Самую лучшую рецензию написал Антон Бильжо, которого я попросила быть рецензентом для защиты диплома во ВГИКе. Пожалуй, эта рецензия — лучше, чем фильм даже. Такой аванс. А может, и правда фильм неплохой. Были различные фестивали, несмотря на пандемию. Несколько наград, как лучший актер, получил Кирилл Каганович — на мой взгляд, абсолютно заслуженно. Это приятно и ценно. Главное, что фильм был показан, не ушел куда-то в подполье. Если увиденное вызывает любую реакцию и обсуждение — цель достигнута.
– Планируете ли вы и дальше двигаться в сторону психологизма в кино?
– Пока я рассказываю человеческие истории, от этого не уйти. А человеческая история — это главное, будь то фильм о космосе или сказка о тридевятом королевстве. Любая история — попытка разобраться, проникнуть глубже, ну и чувства — основа нашего существования. Без чувственного познания не может быть глубоких изменений, следовательно, и драматургии. Не может быть конфликта, его разрешения. И зритель, не испытывая чувств, никакого пути с тобой не проделает. Средства меняются, а суть неизменна.
Фото – кадры из фильма «Про снежинки»
