Новая книга Саши Кругосветова «Счастье Кандида», вышедшая в издательстве «АСТ» — это плутовской роман, исполненный с необычайным «постмодернистским» мастерством, когда в одной истории смешались авантюрный сюжет родом из нулевых и мистическая футурология. Добавим в эту гремучую смесь словесные игры, фонтан красноречия и парафразы заставляющие вспомнить «Пену дней» Бориса Виана, и повод расспросить автора о его литературной кухне станет понятен.
– Вы – автор популярной серии книг для детей о путешествиях капитана Александра, лауреат премий «Алиса», «Серебряный РосКон» и «Белый лотос». Также пишете публицистику и мейнстрим-прозу, и вот уже вышел новый роман «Счастье Кандида». Как вам удается совмещать образ и амплуа детского писателя-фантаста и автора вполне «взрослых» книг?
– Первая книга появилась в 2012-ом, и почти сразу я стал пробовать силы в различных жанрах: детской литературы, фэнтези, НФ, мемуарной и публицистической литературы, мейнстрима. В книжных сетях можно найти более 30 наименований моих книг: детские, нонфикшн, мейнстрим – примерно в равных количествах. Мне пока работать в нескольких жанрах интересно.
– Главный герой «Счастья Кандида» – человек по кличке Кент, у которого в двухтысячных было все, а теперь он, как говорится, человек без определенного места жительства. Тем не менее, он не растратил былого шарма – джентльмен, романтик, ищущий свою любовь. Интересно, сколько в нем ваших черт? Или это персонаж, списанный с какого-то другого известного человека?
– В каждом герое живёт частичка личности автора. Похож ли Кругосветов на Кента? У нас много общего в биографии – взлеты, падения, «борения и одоления», несколько новых жизней, прожитых с нуля. И это, пожалуй, всё. Прототипом Кента стал вольтеровский Кандид, которого я попробовал поселить в нашем времени.
– Кстати, об известности. В вашем романе немало персонажей, напоминающих известных современников – например, Шародей, слушающий музыку с ведром на голове, или писатель Плезневич, издающий книги о Пустоте. А с кем из знаменитостей вам приходилось общаться на самом деле?
– В 60–70-е годы мне довелось познакомиться со многими молодыми актерами, музыкантами, поэтами, но тогда они еще не были знаменитостями. С юношеских лет и до сих пор я дружен с Витей Новиковым – теперь он Виктор Абрамович, заслуженный деятель искусств, художественный руководитель театра им. В.Ф. Комиссаржевской. В свои двадцать он уже отличался удивительным чутьем на таланты. В его доме на Таврической, потом – на Исаакиевской площади, всегда было много творческой молодежи. Приходили Михаил Барышников, Наталья Тенякова, Лев Додин, Михаил Жванецкий, Виктор Ильченко, Наталья Большакова, Владимир Тыкке, Юрий Темирканов… А потом была долгая жизнь. Агитпоход на первом курсе института вместе со студентами консерватории – там я встретился со Станиславом Горковенко, на берегу Щучьего озера в Комарово – с Олегом Каравайчуком, Даниилом Граниным, Валерием Поповым… Всех не перечислить.
– На первый взгляд «Счастье Кандида» может показаться типичным постмодернистским романом. Здесь и фантастика, и сатира с памфлетом. Но познакомившись поближе с главным героем Кентом и персонажами, его окружающими, понимаешь, что корни гораздо глубже. Ведь на самом деле, это плутовской роман с авантюрным сюжетом, мистификациями, абсурдом, словотворчеством, напоминающим о Булгакове, Кэрролле, Хармсе. А каковы ваши литературные предпочтения, возможно, отразившиеся в романе?
– Постмодернизм, абсурд, словотворчество – это всего лишь формы… Да, современный автор должен владеть профессиональными инструментами. Но для меня в литературе главным остаётся содержание. Автор подбирает инструментарий, наиболее подходящий для раскрытия основной идеи книги.
В 2017-ом вышел мой двухтомник «Цветных рассказов». В нём я попытался повторить эксперимент Дж. Селинджера, написавшего «Девять рассказов» с использованием рецептов средневековой индийской эстетики: чтобы каждый рассказ ассоциировался с определенным цветом, передающим читателю некую эмоцию или настроение. У меня 18 рассказов – по два на каждый цвет.
Со временем получилось так, что мои книги мэинстрима стали выстраиваться в то, что я назвал бы цветком Селинджера. Сердцевина цветка – «Цветные рассказы» – стала обрастать новыми книгами как лепестками (по одной на каждый цвет-настроение). При этом в каждой книге использовалась наиболее подходящая литературная форма.
Белый цвет, ирония, сатира – «Остров Мория. Пацанская демократия», роман-притча о корабле дураков.
Чёрный (страх) – «Клетка», абсурдистский роман о конфликте человека и Системы.
Оранжевый (мужество) – «Мужчина в доме», появится в продаже в начале февраля, ленинградская военная повесть о судьбе десятилетнего мальчика.
Жёлтый (изумление, откровение) – «Счастье Кандида» (не берусь назвать жанр – может, утопия с элементами бурлеска и травестии?).
Синий (эротика, любовь) – «Вечный эскорт» (мелодрама с элементами исторического фэнтези), выйдет в марте этого года (АСТ).
Сине-фиолетовый (отвращение) – «Полёт саранчи» (роман-исследование о девяностых – нонфикшн, мистический реализм, политическая сатира, элементы комиксов) выйдет в августе (АСТ).
Остаются 3 цвета: серый – сострадание, печаль, богооставленность; красный – гнев, ярость; прозрачный, бесцветный – мудрость, умиротворение. В разработке три романа: «Питерская Гоморра» (хоррор) – о бандитском
Петебурге, «Нахимовец или Вавилонская башня» (фэнтези-антиутопия), «Гений из Сморгона» (роман об Иссаке Иткинде).
Придаю большое значение форме, но главным для меня остаётся идея, которую необходимо донести до ума и сердца читателя.
В связи с обилием используемых жанров диапазон моих литературных пристрастий тоже довольно широк: Себастьян Брандт, Джефри Чосер, Андрей Белый, Габриэль Маркес, Франц Кафка, Амброз Бирс, Леонид Андреев, Фридрих Горенштейн, Борис Виан, Льюис Кэрролл, Велимир Хлебников, Владимир Набоков, Гайто Газданов, Карлос Кастанеда, Юкио Мисима, Дюрас Маргерит, Харуки Мураками, Роберто Савиано, Джон Кутзее, Дино Буццати, Шолом-Алейхем, Амос Оз и многие другие. Думаю, в каждом романе можно найти далёкие отзвуки голоса кого-то из них.
– Сквозной темой романа – кроме поисков любви – видится тема Пустоты, о которой у вас на каждом шагу говорят буквально все – от главного героя-интеллектуала до бомжей. Это сатира на недавний концептуализм в литературе или символ чего-то большего, экзистенциального?
– Не могу согласиться, что Пустота – сквозная тема романа. В романе, помимо иронии концептуализма, обычно претендующей на тотальность, есть вполне модернистский стержень. Пустота, современная реклама, вечеринка по типу проекта «Дау», свадьба в стиле церемоний секты богородечников, Алекс Подпругин, пишущий о конце идеологий и истории вообще, – это антураж, в котором живёт главная тема: «что человеку надо». Пустота и всё остальное – свободные размышления автора о современном мире. В какой-то степени они оказываются знаковыми: Пустота, крикливые СМИ, уничтожение привычных ценностей становятся символами нашей цивилизации, стремительно движущейся к информационному Гулагу. И, тем не менее, – человек при любых обстоятельствах должен оставаться человеком.
– А еще ваш роман читается, как этакая сказка для взрослых. В которой есть сказочные герои и даже сказочные животные вроде ящерки, живущей у Кента. Особенно это заметно в гастрономии, в которой главным блюдом может быть суп из топора в исполнении нанотехнологий. Или картошка, политая соусом обыкновенным с привкусом горьковатой эстонской русофобии. Или сердце, почки, уши и гениталии тасманийского дьявола. Это пародия на сегодняшнюю моду на гурманство? Поскольку так и просится в книгу о вкусной и полезной сказке. Не думали о таком литературном продукте?
– Вкусная и полезная сказка – неплохо придумано, но это не для меня. Учусь шутить у Кэрролла – и только… Рад, что вам понравился рецепт нового супа из топора.
– Ваш герой в романе проходит все круги современного капиталистического ада – от финансовой пирамиды и прочих афер в духе 90-х до искупления грехов молодости в нынешней бытовой аскезе. Можно ли сказать, что, описывая судьбу Кента, вы преподаете читателю определенный урок и проповедуете соответствующую мораль? Вам вообще близка эта роль?
– Ну что вы – художественная литература не должна быть назидательной и превращаться в сборник проповедей и рецептов: будь хорошим, так не делай, сюда не ходи… Универсальных правил не существует и человек должен быть готов к новым вызовам. Могу только повторить вслед за Киплингом: «И если ты способен всё, что стало /Тебе привычным, выложить на стол /Всё проиграть и всё начать сначала, /Не пожалев того, что приобрел… …Земля – твоё, мой мальчик, достоянье. /И более того, ты человек!»
– Каковы ваши дальнейшие творческие планы? Ждать ли продолжения истории Кента – по сути, героя нашего времени?
– Продолжения истории Кента не будет – о нём всё сказано. Планы? Три книги в этом году выйдут в издательстве АСТ, в том числе – одна детская.
Вряд ли Кент – герой нашего времени! Многие активные люди, пришедшие во взрослый мир в 90-е, испытали эйфорию внезапного обогащения, а потом оказались ни с чем. Кто-то сгинул во мгле 90-х. Есть те, кто нашел силы остаться человеком и начать все не только с нуля, но и по-новому. Иные выплыли и нынче благоденствуют в вожделенной роскоши! Может, они и есть настоящие герои нашего времени? Судя по картинке госканалов и популярных блогеров, – это именно так.
Беседовал Олег БУГАЕВСКИЙ
Саша Кругосветов – писатель, куратор Санкт-Петербургского отделения Интернационального Союза писателей, член Союза писателей России, член Международной ассоциации авторов и публицистов APIA (Лондон).
Лауреат премий фестиваля фантастики «Роскон»: «Алиса» (2014), «Серебряный РосКон-2015», «Золотой РосКон-2019»; Международная литературная премия имени Владимира Гиляровского 1 степени, 2016; финалист премии «Независимой газеты» «Нонконформизм»-2016, 2017, 2018; Гран-при международного конкурса Франца Кафки 2018; Лауреат Лауреатов Международного конкурса «Новый сказ» памяти П.П. Бажова, 2019; Лауреат Международной литературной премии им. Ф. Кафки в номинации «Кафка – Синий кристалл», 2020, Лауреат премий «Литературной газеты» и «Литературной России».
