«Люди говорят, что мою музыку невозможно слушать фоном. На концертах она погружает в какой-то определенный мир».
Наталья Рощина — финансист с гитарой, автор песен и мама двоих детей, но главное — человек, который не боится следовать за музыкой, куда бы она ни вела. В её истории — детские аккорды, показанные отцом-самоучкой, долгий перерыв и возвращение на сцену. Наталья вернулась, чтобы петь о самом важном: о боли, преодолении и свете, который рождается на их стыке. В интервью Наталья эксклюзивно делится заветной мечтой о сольном концерте и рассказывает, почему творчество для неё — не хобби, а способ жить.
– Наталья, здравствуйте. Начнем с истоков. Расскажите свою жизнь, как вы оказались в мире музыки?
– Я окончила музыкальную школу по классу фортепиано, была призером областных олимпиад по сольфеджио. После того, как я закончила музыкальную школу, я попросила папу- самоучка по гитаре показать мне несколько аккордов: тоника субдоминанта, доминанта в разных тональностях, которые легко взять на гитаре. И я тут же заиграла и сочинила свою первую песню. C 16 лет я начала уже сочинять музыку. До этого были песни и импровизации на фортепиано. Но дальше так складывалась моя жизнь, что я в профессиональном ключе не стала заниматься музыкой, а стала заниматься экономикой и финансами.
– И что же дальше было с увлечением музыкой?
– Поступила в университет, и в рамках моей студенческой жизни в общаге, в Государственном Университете Управления, у меня был самый плодовитый творческий период. Я очень много написала песен тогда, постоянно выступала на квартирниках в общаге, зажигала на студенческих тусовках. Дальше я пошла работать в международную аудиторскую компанию и бывшие коллеги меня помнят до сих пор как девушку с гитарой. Во все командировки я ездила с ней, там пела свои песни, Земфиру, Zombie и другие известные хиты. В общем, я была нестандартным аудитором (смеется). А первая моя проба что-то сделать с моей музыкой была, когда я перешла на новую работу. Я собрала свою первую группу: бас, гитара, барабаны и клавиши. Наш единственный крупный концерт в клубе «Трамплин» на Белорусской тогда собрал полный зал. Но творческие разногласия разрушили коллектив. В то время я встретила будущего мужа — музыканта, который какое-то время был нашим саунд-продюсером и помогал с аранжировками. Он очень сильно повлиял на мои музыкальные вкусы и заложил основы для дальнейшего развития в этой области. Но потом приоритеты сдвинулись больше в сторону семьи, рождения детей, и я очень сильно и надолго отвлеклась от музыки.
– И почему же решили вернуться обратно на сцену?
– Ну, с музыкой я никогда не расставалась — она всегда дома присутствовала и в обычной жизни, и на мероприятиях семейных, дружеских.. В 2022 году еще с мужем мы записали две песни: «Век» и «Rat race», которые можно послушать на всех площадках. Это была наша лебединая песня, так как потом моя семейная жизнь подошла к концу — в мае 2023 года мы с мужем расстались. Однако с этого момента пошел новый виток моей творческой деятельности. Мы собрались с моим другом — клавишником, с которым раньше играли, сделали с ним концерт в клубе «Экслибрис» на Чистых Прудах.
Потом — выступление в Пушкарёве. А в мае 2024-го состоялся мой первый сольник там же. И коллектив мой к тому моменту уже обновился, появилась виолончелистка, скрипачка и пианистка. Сейчас у нас чисто женский бэнд, квартет. Мы записываемся, репетируем, хотя я по-прежнему работаю в финансах и воспитываю двоих детей.
– А как формировались ваши музыкальные вкусы? Что вы слушали в детстве?
– Так как я училась в музыкальной школе, я слушала классику. Я могла по первым нотам узнать произведение. Это, наверное, спасло мой музыкальный вкус. Без этого музыкальный фон 90-х был бы совершенно другим. Я, как и все, рыдала под песни группы «Комбинация». (смеется) Дальше уже в институте пошел «Чиж», «Серьга», Земфира, западные артисты — Cranberries, Брайан Адамс, Стинг, конечно. Еще папа сильно повлиял — он любитель русских романсов. Мы с ним пели песни Есенина, «Выйду ночью в поле с конем» на 2 голоса.
– Расскажите про ваш творческий процесс и вдохновение. Как рождаются ваши песни?
– Обычно я сажусь писать и мне одновременно приходят и слова, и музыка. В эти моменты я понимаю, что я — канал, мне что-то сверху идёт, и всё. И я практически всегда и песни, и музыку пишу одновременно, могу что-то потом корректировать, но, в целом, рождается все сразу.
Пик продуктивности у меня обычно наступал в состоянии влюблённости или сильных переживаний — страдания, неразделённые чувства. В раннем творчестве именно это служило основным импульсом. С годами темы и подход изменились. Теперь песни стали светлее, философичнее, глубже — они отражают мой жизненный опыт.
Сейчас уже хочется трансформировать накопленные переживания и прожитую больв состояние любви. Меня очень вдохновляют путешествия, красивые места, захватывающие дух виды, другие культуры, новые впечатления, новые страны. Дети также являются постоянным источником вдохновения, так как у нас семья творческая.
– Ну то есть вы допускаете элемент мистики в творчестве, да, какой-то сверхъестественной силы?
– Я искренне считаю, мы — каналы! Ну вот как иначе можно объяснить, что моя дочь, которая ничего не знала про музыку, в свои 4 года сходу пела и сочиняла песни со словами под импровизацию отца, причем получалось связно. А первую свою песню она запела, едва научившись говорить, ей еще двух не было. Как это можно объяснить? Я бы не называла это мистикой, но это явно что-то за рамками нашего понимания и осознания.
– Есть ли у вас какие-нибудь ритуалы вхождения в творческое состояние? Что-то такое особенно интимное, что позволяет вам настроиться, переключиться из аудитора в певицу?
– Тут разные техники для концерта и для сочинения. Если мы говорим о выступлении, то просто надо постараться расслабиться и довериться, настроиться на божественный поток любви. Как бы это, наверное, громко не звучало, я продолжаю считать, что мы мало что регулируем в этой жизни. Ты можешь отлично знать все ноты и партии, но если ты не поймаешь это состояние, то тронуть души не получится. А если речь идёт о сочинении, то мне очень важно остаться одной. Я не могу это делать, когда кто-то ещё есть рядом — дети бегают, какая-то суета. Мне важно, чтобы меня никто не слышал и я никого не слышала, чтобы я могла полностью этому потоку отдаться, принять то, что идет через меня
– А помните свой первый выход на сцену?
– Ну, прямо первый выход, наверное, был в музыкальной школе…
Я помню одно свое яркое выступление — одно из первых именно в амплуа певицы. Я выступала перед тем, как поступить в институт. Это была не моя песня, но я до сих пор помню, я пела песню Гвен Стефани «Don’t speak, I know just what you’re saying». Это было на дне города, в году 1997-1998, перед огромной толпой народа. Я вообще активно принимала участие в орехово-зуевской эстраде тех времен. В ДК местных я выступала — вот это, наверное, одни из первых опытов выступлений.
– Каждую пятницу на платформы русскоязычные и зарубежные выходят миллионы песен. А в чём ваша уникальность?
– Что меня отличает? Наверное, мелодизм, глубина, осмысленность и погружение в определенное состояние при прослушивании моих песен. Мою музыку невозможно слушать фоном. Люди на концертах говорят, что когда ее слышишь — погружаешься в какой-то определенный мир.
– Ваш концерт мечты. Опишите во всех деталях. Пусть даже это будет фантазия.
– Концерт, как у Адель на Голливудских холмах. Где-то на фоне открытое небо, там начинается закатное солнце, в начале концерта ещё светло, а к концу темнеет. Вот такое хочу. Я красивая, гости красивые, музыка красивая, свет красивый, оркестр, хор…
– Какую самую безумную вещь вы бы хотели сделать в музыке?
– Собрать Олимпийский! (улыбается) Еще записать совместную работу со Стингом или Брайаном Адамсом. Стинг вообще для меня эталон в плане мелодизма, работы с коллективом музыкальным. Я смотрела очень много его видео концертов, видео, где освещен процесс репетиций, встреч у него в особняке где-то в Тоскане, как он работает с музыкантами, это потрясающе. Мне, на самом-то деле, во всем музыкальном процессе нравится больше всего тот момент, когда рождается что-то совместное. Я не очень люблю обращаться к аранжировщику: «Я наиграла три аккорда, а ты мне что-то сделай». Это неинтересно. Интересно, когда вы с музыкантами, уже чувствуя друг друга, вместе что-то делаете: предлагаете, сочиняете.
– Как вы думаете, какая черта вашего характера вам помогает в музыке, в творчестве в целом, а какая мешает?
– Помогает мне моя очень высокая чувствительность, я очень чувствительный человек. Мне даже девочки — музыканты из консерватории, с которыми я играю, говорят, что я иногда улавливаю какие-то вещи, которые не каждый профессионал понимает. Это благодаря моему хорошему слуху и в целом чувствительности ко всему — эмоциональной и музыкальной. Плюс, я считаю, что у меня есть врожденное чувство вкуса и чувство прекрасного. Это мне тоже очень помогает.
По поводу того, что мне мешает — я очень упрямая. Я часто продолжаю бороться, даже когда сопротивление бессмысленно. Эта черта лишает меня гибкости. Я часто игнорирую какие-то вещи, к которым стоило бы прислушаться. И одно дело — упорство, когда ты просто идешь к цели несмотря ни на что. А у меня это иногда за гранью, я часто продолжаю стучаться в закрытую дверь, когда пора уже давно отойти и понять, что никто не откроет. Или, как говорится, слезь с мертвой лощади.
– А что вам кажется важнее в музыке? Энергия или смысл?
– И то, и то очень важно. Чистый смысл без энергии просто не донести, а на одной энергии тоже далеко не уедешь.
– Какая ваша песня из созданных самая любимая и почему?
– Наверное, на данный момент эта песня «Моё кино». Она, кстати, уже в апреле выходит на всех площадках. Я ее считаю апогеем моего творчества на данный момент. Она и по смыслу, и по исполнению мне кажется вершиной моего мастерства на текущий момент времени. Моя творческая эволюция движется в сторону неоклассики, и в этой песне довольно сложная работа с аранжировкой.
– А какую эмоцию сложнее всего передать в музыке, как вы думаете?
– Мне кажется, грусть и тоску передать легче, радость передать сложнее. Но радость тоже разная бывает — легко передать безудержную эйфорию, когда песня веселая, когда это что-то танцевальное. А вот передать такое состояние спокойной радости — какую-то глубину, и при этом свет и любовь — вот это сложнее всего.
– Какие у вас творческие планы?
– Совсем скоро на всех площадках у меня выходит релиз песни «Мое кино». Призываю всех обязательно послушать. А если смотреть чуть дальше, мне хотелось бы завершить запись уже написанных мною песен, расширить программу концертную. Именно в данный момент жизни что-то меня заставило выходить на массового слушателя, увеличивать аудиторию. Видимо мне уже есть чем поделиться. Это может кому-то помочь, это может кого-то натолкнуть на какие-то мысли. Часто мне после концертов зрители говорили, что они выходят с новыми инсайтами, переосмысливают свою жизнь, плачут на утро после концерта, принимают какие-то решения… это потрясающе! И сейчас, помимо того, что я очень хочу продолжать сочинять песни и экспериментировать со звуком, мне бы очень хотелось бы донести мою музыку до все большего количества людей, хочу верить, что она им тоже поможет, или как минимум, не оставит равнодушными.
Фото из личного архива Натальи Рощиной
