Четвертый год автор текстовых квестов — Sincerely — работает над грандиозным и уникальным фэнтези-квестом «Ошейник», чей объем превысил тысячи страниц, и это лишь начало. Главная героиня «Ошейника» — благородная девушка, волей судьбы попавшая в рабство. Всё, чего она хочет — вернуть свободу себе и брату, а также выяснить, за что на самом деле был казнён её отец. О своеобразии игрового процесса, загадках и мире квеста мы поговорили с автором.
– … расскажите немного о себе, какое у вас образование? Где вы работаете? Какие у вас увлечения?
– Высшее образование, диплом психолога. Синенький. Ни дня не работала по специальности и даже на факультет попала случайно, со свистом пролетев мимо журналистики. Тем не менее, уверена, что всё к лучшему. Ведь образование дает не столько конкретные знания, сколько — способность их приобретать и усваивать. И какой бы ни была специальность — любому опыту и навыкам можно найти применение в жизни. Не прямо, так косвенно.
Почти год назад устроилась на работу писателем игровых текстов. Надо было дожить до тридцати лет, чтобы выяснить (внезапно), что на официальной работе можно получать и зарплату, и радость. Всегда считала, что это несовместимые вещи, и всё ещё изумляюсь.
Увлечения же приходят и уходят… Как правило, творческие. Без возможности получить и сохранить некий результат, ни одна деятельность меня не прельщает — жалко тратить время и энергию на то, от чего не останется и следа.
А формат текстового квеста позволяет созидать миры — не плоские, как книги или фильмы, где всё заранее предрешено автором. Не статичные, как картины или поделки. А живые, реагирующие, где любая ситуация многогранна и вариативна — надо только не лениться создавать объём. Квесты — это дело, в котором все мои знания, способности и таланты находят применение. И в итоге получается результат, который дает читателю больше, чем приятное времяпрепровождение, что для меня особенно ценно.
С тех пор, как открыла для себя создание квестов, кажется, что ничто уже не сможет настолько меня увлечь, захватить и, не побоюсь этого слова, поработить. Так, чтобы годами отдавать всю душу одному проекту — такого со мной ещё не было.
– С чего вы начинали? Как пришли к созданию квестов, может, начинали писать свои рассказы или стихи в школьные годы? Ведь «Ошейник» по объему и своеобразию ближе к литературному произведению, чем к привычному представлению о литературном квесте.
– Конечно, и в школьные годы были пробы пера, и даже раньше — неуклюжие и трогательные детские стишата про лягушек и солнышко. И надо отметить, что мне везло с публикой. Даже самые дрянные и недозрелые плоды моего творчества всегда было кому похвалить и практически некому — раскритиковать. С первой серьёзной и деморализующей критикой я столкнулась после окончания школы, когда уже была в состоянии оценить объективность замечаний и более-менее хладнокровно принять их к сведению.
Но не могу сказать, что пройденный литературно-поэтический путь вёл в квесты. Если оценивать тексты «Ошейника» как художественную литературу, они никакой критики не выдержат, так как грубо нарушают многие золотые правила, в любом учебнике для начинающих писателей выделенные жирным шрифтом. Я нарушаю их осознанно, с конкретными целями, и ни о чём не жалею. С точки зрения игровых текстов «Ошейник» тоже — лютый неформат, поправший все мыслимые и немыслимые законы создания развлекательной продукции. И так как учебников по созданию текстов нужной мне ориентации я не встречала, решила, что буду писать как считаю уместным в каждой конкретной сцене и не оглядываться. Пусть он будет такой. Своеобразный.
Вышесказанное, конечно, не относится к откровенно сырым и требующим доработки местам, которых в квесте пока, к сожалению, хватает. Чтобы не затягивать выпуск продолжения, тщательную неторопливую шлифовку планирую проводить, когда квест будет готов полностью. А пока обходимся первичной вычиткой на грамотность и поверхностной корректурой — ровно в той степени, чтобы тексты было не стыдно показать людям. Иначе я просто увязну, и буду топтаться по кругу, бесконечно полируя старый материал.
– «Ошейник» не первый ваш текстовой квест, до него были «Пятеро в подземелье», «Киприда», «Летучий Мыш и Горностай. Обыкновенное убийство». Замысел «Ошейника» возник благодаря работе над ними или это давний проект, который технически удалось реализовать сейчас?
– Сперва были только «Пятеро». Я не планировала создавать что-то существенное и даже не была уверена, что вообще стану публиковать «первый блинчик». Просто изучала волшебную платформу приложения «Текстовые квесты», осваивала инструментарий, оценивала собственные возможности и всё сильнее влюблялась в процесс. Квест заметили ещё в процессе написания — радары засекли непомерно активного автора и на растущую недоделку направились софиты. Пришлось закончить квест и выставить на всеобщее обозрение, чтобы не обманывать ничьих ожиданий.
«Летучий Мыш и Горностай» писались уже в промежутке между частями «Ошейника», пока разработчик платформы реализовывал возможность создания параллельных сохранений. Без них продолжать разработку разветвившегося гиганта было невозможно. Я использовала это время, чтобы выучить основы языка программирования lua и опробовать на чём-то отдельном. Так и появился «Летучий Мыш и Горностай» — квест, которым не горжусь, и который не особенно люблю, как и сам язык lua. Думаю, при прохождении чувствуется, сколько яда и уныния из меня вытекло в процессе работы.
«Киприду» же, напротив, считаю пока что своей лучшей работой. Хоть это всего лишь двадцатистраничная микро-зарисовочка, написанная за неделю на конкурс. Зато ещё ни одну идею до этого не удавалось так полноценно реализовать. «Киприда» именно такая, какой я хотела её видеть, и на концепцию в ней работает абсолютно всё. В первую очередь — сам формат вариативной истории.
Получилось так скорее благодаря удаче и наитию, чем мастерству, но радоваться и любоваться мне это не мешает. Я даже не расстраиваюсь, что она мало кому нравится, судя по отзывам.
А «Ошейник» изначально не планировался ни таким огромным, ни таким детальным. Думала, что продолжу набивать руку после «Пятерых». Но к моменту завершения работы над прологом, за ним и неожиданно ожившими персонажами распахнулись горизонты столь бескрайние, что я только завороженно похлопала ресницами и… впряглась в реализацию. Решила, что если есть хотя бы крохотный шанс вытащить на физический носитель этот космос — я обязана попытаться.
– Сколько лет вы уже работаете над проектом? Какие технические трудности возникают чаще всего?
– «Ошейник» пишется три года, каждую свободную минуту с неизменным удовольствием. Технических трудностей практически никаких — средства используются самые простые, и весь квест от и до создаётся одним пальцем на смартфоне. Проблемы возникают только из-за растущего объёма — платформа была рассчитана на произведения поскромнее (как выяснилось опытным путем, когда счёт страниц пошел на тысячи). И на устройствах слабее среднего оболочка порой не справляется даже с загрузкой.
Для меня это предмет особой боли, потому как я перед этой проблемой бессильна. Как автор, я создаю контент — текст и игровые механики, а работоспособность самого приложения, процессы его открытия и закрытия, сохранения и загрузки, изменения размера шрифта и тому подобное от меня не зависят никак.
Но хочется отдать должное и выразить глубочайшую признательность разработчикам платформы — её постоянно оптимизируют и модернизируют, чтобы квест открывался легче и сохранялся на сервер быстрее. И ни в чём не нуждался. Специально для него и создали возможность делать неограниченное количество параллельных сохранений, которые остаются на месте, даже если квест начать сначала и проходить по другой сюжетной линии.
– Если представить себе «Ошейник» схематично, то получится сложная разветвленная сеть, в которой каждая ячейка также многократно делится на новые пути развития. Когда-нибудь считали все эти «ветви»? Как это все можно удержать в голове?
– Никогда не считала расклады — это совершенно гиблое дело. Как и рисование подробных блок-схем.
Существует базовая цепочка основных сюжетных событий — ключевых моментов, которые герои переживают каждый на своей сюжетной линии. Это путь, по которому развивалась бы их история, даже не будь в ней нашей протагонистки вовсе. И до определённого момента её влияние на глобальную историю прискорбно мало. Потому что от того, подарили какой-то рабыне букетик или высекли её же плетью на конюшне, напрямую не зависит, к примеру, начнется ли война. То, что происходит непосредственно с героиней и показывается крупным планом, — лишь верхушка айсберга. Настоящий сюжет «Ошейника» по большей части прячется за кадром, и его придется вычислять, чтобы уверенно действовать в судьбоносных ситуациях.
Я обычно подсчитываю, с каким личным багажом героиня подошла к следующей ключевой точке сюжета. Какие события пережила. Какие знания и умения приобрела. Какие отношения сложились с ближними. В итоге одну и ту же ключевую ситуацию расписываю по-разному. Для неё (и читателя), но не для сюжетного каркаса, имеющего до поры чёткий вектор и этапы развития.
Однако, проживая свою насыщенную, полную личных забот и проблем жизнь, героиня может между делом также совершить поступки, которые окажут влияние не только на её собственную судьбу и личностные характеристики, но и на глобальную историю. Ближе к финалам совокупности таких поступков будут тем или иным образом изменять базовую цепочку событий. И тут у меня уже заготовлены таблицы комбинаций влияющих факторов, ведущих к последствиям эпических масштабов.
С точки зрения разработки, четыре взаимосвязанные сюжетные линии, к финалу идущие строго определённым образом, разветвятся на несколько составных рукавов каждая — в зависимости от того, что изменилось в планах и действиях влиятельных персонажей благодаря тому, что главная героиня всё это время, так или иначе, была в их жизни. Кого она специально или случайно сделала более сильным или слабым участником исторических событий. Или, грубо говоря, не возьмёт ли она для своих бытовых нужд тот гвоздик, из-за которого у коня полководца отвалится подкова, и из-за чего, в свою очередь, армия проиграет сражение. Причём, гвоздик может относиться не к той сюжетной линии, которую читатель проходит в настоящий момент, а к любой из параллельных — там ведь тоже жизнь без героини не стоит на месте, а движется по базовому сюжету.
Влияние в квесте оказывает каждый, даже самый крохотный на вид выбор. Но в ключевых точках я, к счастью, по большей части опираюсь не на сами многочисленные выборы, а на системы параметров, которые эти выборы повышают или понижают. Репутация среди массовки, уровни отношения персонажей-участников по факторам, определяющим их мировосприятие, прокачку избранных читателем «профессий»… В итоге нужных для локальной ситуации диапазонов параметров можно добиться огромным количеством способов. Если попытаться рисовать схемы от выбора к выбору во всех возможных комбинациях, страшно даже представить, как бы это выглядело.
Когда дело доходит до очередного ключевого момента, на месте гораздо проще прикинуть, каким будет число вариаций, которые нужно расписать. Порой оказывается, что конкретный предмет в инвентаре или конкретное действие, совершённое ранее, порождают ещё парочку оригинальных путей развития событий. Нарисовать схемы выхода на каждый расклад заранее и учесть всё — нереальная задача. Их всё равно пришлось бы постоянно корректировать. Какой в них тогда смысл? И тем более — после, когда эпизод уже готов?
Так что просто смотрю на будущие ключевые точки, определяю параметры, которые будут там оказывать основное влияние, и по пути до следующей остановки подкидываю максимум возможностей для изменения выбранных параметров. И вот для них у меня уже есть подручные файлы — списки, таблицы — так что ничего не теряется.
– Чем вы вдохновляетесь, создавая «Ошейник»? Особо внимательные читатели уже обнаружили несколько отсылок (может невольных) к современной и классической литературе.
– Мой самый нелюбимый вопрос. Есть время собирать камни и время разбрасывать. В прошлом я прочитала множество чудесных книг, многие из которых оказали, вероятно, заметное влияние на мой стиль, язык и образ творческого мышления. Вкупе с фильмами, играми, полотнами художников и вообще всем, что происходило в моей жизни, можно назвать это сбором камней.
Всё, что влияет на мои сюжеты и тексты в настоящую минуту, давно переварено, усвоено и проявляется неосознанно — в чём-то новом, своем, самостоятельном, а не чужом, слегка пережеванно на свой вкус. Я стараюсь избегать чтения сильных литературных произведений, чтобы «под впечатлением» не начать автоматически копировать что-то извне. Сейчас я разбрасываю камни, а не собираю их. И, к счастью, у меня пока ещё вполне хватает, чего бы ещё поразбрасывать (хотя по собирательству порой скучаю).
На «Ошейник» меня вдохновляет сам «Ошейник», и если я делаю в нем отсылку, то это именно отсылка — подчеркнутая и явная. Она может ассоциативно подсказывать или спойлерить что-то читателю (например, что братья Фред и Джордж, одного из которых читатель знает только заочно, окажутся близнецами), но не более того.
Поэтому мне крайне неприятно, когда аналогии и параллели читатели умудряются увидеть там, где их нет и не было в помине. Напротив — ассоциации с посторонними персонажами и сюжетами (с которыми я в большинстве случаев вообще оказываюсь не знакома) частенько мешают читателям увидеть и понять то, что есть на самом деле в «Ошейнике».
Единственный вид стороннего вдохновения, который я признаю — создать настроение. Собирать ромашку и зверобой, нюхать их до головокружения, чтобы «побывать» в комнате лекаря. Жадно поглощать дикие груши, чтобы лучше прочувствовать любовь инквизитора к ним. Ронять книги и слушать, чтобы поточнее описать звуки, которые при этом получаются. Размахивать настоящей железной кочергой, крутить соломенных кукол, самой пойти и поймать попугая в саду! Да что там… У меня и ошейник есть, да-да, стальной! И я иногда его надеваю, чтобы напомнить себе, как он лупит по ключицам при каждом движении, и не забыть упомянуть эти »дивные» ощущения, когда героиня куда-то побежит.
А ещё не брезгую тем, чтобы дополнительно отразить в квесте любое яркое событие, случившееся в жизни — моей, настоящей. Собственные эмоции и ощущения, которые я пережила лично и могу описать с пылу с жару, из первых рук, — а не подсмотренные в другом произведении.
Также иногда заряжаюсь музыкой и живописью (пейзажной или портретной) — они не способны повлиять на сюжет или текст, зато настроиться и поймать более плотную осязаемую атмосферу порой очень помогают.
– Мир квеста не принадлежит ни к какой эпохе, однако невольно можно заметить сходства со Средневековьем (инквизиция, особенности одеяния персонажей и др.) это невольные аллюзии? Или вас все таки привлекает этот исторический период, и вы ориентировались на него, прописывая мир?
– На титульном листе квеста написано «Фэнтези». Это и означает, что любые совпадения с эпохами реального мира не могут быть поводом проводить аналогии. Если бы я писала исторический роман, то точно не позволяла бы себе таких вольностей ни с нарядами, ни с наукой, ни с уровнем технического прогресса в игровой вселенной.
Жанр фэнтези снимает любые ограничения! Можно запустить в бальный зал гоблинов в смокингах и мини-юбках — танцевать ламбаду. Можно посадить короля на мотоцикл, а брахиозавра отправить торговать хот-догами и кока-колой. Вопрос только в том — насколько правдоподобно и логично удастся это обосновать и объяснить.
Эдакое псевдосредневековье с мечами и магией вообще типично для фэнтези. В нём очень удобно сочетать суеверия и науку, политику и романтику, волшебство неизведанного и жизненный реализм. «Ошейнику» в таких условиях достаточно просторно, чтобы расти в любую сторону.
– Герои в «Ошейнике» сложные фигуры, со своей психологией и монтировками. Насколько сильно жизненный опыт повлиял на их создание и каким образом, т.е. что именно перенесли вы из своей жизни в историю?
– Практически всё. И часть самой себя, разумеется. Ключевые персонажи квеста к финалу заведомо должны в той или иной степени измениться, чтобы создать разные развязки истории. Поэтому они изначально создавались максимально сложными людьми, с которыми налаживание отношений или прямое противостояние стали бы непростой задачей для читателя. И поэтому в основу их личностей я положила те собственные черты и мысли, которые в тот или иной период не давали мне самой гармонично сосуществовать с окружающим миром, людьми и тем, как всё в этой жизни устроено.
«Я не хочу ничего решать, у меня лапки», «Моё мнение — единственное верное», «Это не вонючая помойка, это творческий беспорядок», «Меня окружают одни идиоты», — и другие знаменитые посылы, среди которых каждый может найти что-то до боли знакомое.
Достаточно было взять парочку таких девизов, раздуть до внушительных размеров и на этой основе вылепить персонажа. Природные данные и биографию, которые сделали бы его характер и цели такими. Имя, которое ему подойдет. Мотивацию и деятельность, которой он стал бы заниматься. Вычислить систему ценностей, через которую он будет оценивать происходящее… С учетом могущества, способного изменить историю двух государств, и отсутствия интереса к тому, чтобы завести пассию и жить с ней в любви и согласии (чтобы у героини не было легких путей априори).
Персонажи ожили, и благодаря тому, что их интересы не совпадают, получается закадровый сюжет с взаимодействием четырех политических лагерей. А изначальные девизы, заложенные в их концепции, продолжают неприкрыто сквозить в каждом их слове и поступке. В каждого смотрю, как в зеркало.
И читатель, знакомясь с персонажем, тоже смотрит. Бывает, что отражение ему не нравится, и он начинает громко жаловаться, в гневных монологах демонстрируя именно те качества, которые его так в персонаже возмутили. Бывали и единичные случаи, когда человек в итоге сам обращал на это внимание, после чего уходил с ощущением просветления и значительно поубавившейся в адрес персонажа агрессией.
Я в такие моменты была абсолютно и безраздельно счастлива.
– Довольно сложный вопрос, но вы можете выделить, кто из героев вам импонирует больше всего, а кто меньше?
– Вопрос не просто сложный, он напрочь лишён смысла. Всё равно, что пытаться выбрать, каким глазом интереснее смотреть на мир — правым или левым.
Наверное, с авторской позиции наиболее сильную симпатию должен вызывать тот персонаж, который глубже проработан и органичнее всего вписывается в движение сюжета. А я ни с одним не халтурила! Любой из ключевых персонажей квеста — живой кусочек меня, драгоценный, родной и особенный, прекрасный своей самобытностью и целостностью.
Давайте считать, что немножко поменьше я люблю героев третьего плана — чья роль в сюжете и, как следствие, степень раскрытия и глубины проработки меньше в прямой пропорции.
– Насколько сильно вы отождествляете себя с главной героиней, когда пишите историю?
– Нисколечко. Я скорее иду рядом, ставлю палки в колеса, сую конфетки в карман за успехи и с интересом слежу за тем, как разные обстоятельства на разных путях прохождения квеста её меняют, превращая в совершенно разных женщин. Мне важно понимать её чувства и мотивы, чтобы спектр возможных действий и произносимых ею слов оставался обоснованным и закономерным. Но становиться мной она не должна ни в коем случае. А я не должна становиться ею, иначе появится непреодолимый соблазн — начать подстраивать игровой мир под собственные желания и влечения. Из этого не вышло бы ничего хорошего — в литературе и играх достаточно Мэри Сью и без нас с ней.
– В начале «Ошейника» читатель должен выбрать талант для героини, открывающий дополнительные мини-квесты в игровом процессе и косвенно влияющие на развитие сюжета. Всего есть четыре навыка: лютнистка, амазонка, шахматистка и рукодельница. Каким талантом наделены вы?
– Таланты героини определяют не столько навыки, которыми она владеет, сколько пути, которыми она решает проблемы. Например, лютнистка не просто умеет обращаться с конкретным музыкальным инструментом — она артистка по натуре. Работает на публику в любой удобной ситуации, демонстративно падает в обмороки, толкает речи и легче других героинь располагает к себе персонажей массовки. А шахматистка, в свою очередь, не просто играет в шахматы, а каждую проблему видит головоломкой с поэтапным решением, которое просто нужно вычислить. Поэтому, кстати, при прохождении квеста с талантом шахматистки головоломок попадается больше всего.
Также одной из первоочередных задач читателя, с первых страниц выбравшего талант, становится — обеспечение возможности его задействовать. Очевидно, что от умения лихо ездить верхом будет мало толка, если героиня станет спутницей придворного мага, который перемещается порталами и лошадей видит только на жертвенном алтаре. Применение, конечно, найдётся, но всяко меньше, чем, например, на конюшне святого ордена.
Что до меня самой, то собственные хобби того или иного периода жизни, а также успехи в них, за основу и брала, чтобы легче было прописывать особенности.
Музицировать и петь не умею, зато на нестыдном уровне пишу стихи и боязнью сцены никогда не страдала. Благодаря этому смогла добавить отдельные стишата в квест, а также воплотить в жизнь одну из самых смелых идей — симулятор поэзии на ветке казначея (конструктор стихотворений с разбором результатов от лица персонажей). Склонность привлекать к себе внимание тоже очень хорошо понимаю и могу передать эмоции, которые испытывает героиня, когда его получает.
Таким же образом свою личную любовь к интеллектуальным задачам и головоломкам раскрываю в мыслях и поступках шахматистки. Былую одержимость вязанием, вышиванием и шитьем, вместе с гордостью за лучшие творения рук своих — через неуемное стремление рукодельницы к созиданию и красоте вещей. И пальцы у меня, как и у неё, во все стороны гнутся. Лошадей я, правда, в жизни боюсь, поэтому ухватки амазонки даются немного тяжелее. Хотя бы есть опыт стрельбы из лука и пара общих моментов мировоззрения, к навыкам не относящиеся.
– В процессе прохождения квеста, в зависимости от того на какую ветку сюжета выходит читатель, ему предстоит решать головоломки: от загадок до сложных вычислений процентов и волнующих аркад. Какие из «испытаний» вам интереснее создавать/разгадывать? Те, что рассчитаны на ловкость или на работу ума?
– Обожаю решать логические и стратегические задачки! Ещё в детстве по уши влюбилась в знаменитую загадку про волка, козу и капусту, и с неописуемым удовольствием в огромных количествах щелкала задания на поиск закономерностей.
Создавать головоломки самой — удовольствие совсем другого рода. И всё же, когда удаётся реализовать с нуля что-то цельное, логически вычисляемое и достаточно сложное, чтобы заставить читателя всерьез напрячь извилины, испытываю настоящую эйфорию победителя — ничуть не меньшую, чем от победы над чужими головоломками.
Аркады и математические вычисления не люблю совсем. Ни быстрой реакцией, ни мозгом-калькулятором похвастать не могу. Но создавать подобные задачи в квесте, там где в этом есть необходимость, не сложнее, чем любые другие. Математику правда неоднократно приходится переделывать заново, потому что регулярно ошибаюсь в вычислениях сама. А собственные аркады в итоге могу пройти только с пятидесятой попытки, скрипя зубами и вытирая слёзы. У многих читателей получается намного лучше.
– В Вконтакте есть сообщество, посвященное вашим квестам. Многие участники делятся своими впечатлениями и пожеланиями. Вы можете назвать самый приятный и самый обидный комментарий, который вы читали там?
– Теплые слова поддержки для меня всегда одинаково бесценны, и трудно выделить один или два самых-самых приятных. Их было намного больше. Самое необыкновенное — когда читатели пишут, что квест помог им лучше понять самих себя и окружающих. В какой-то степени повлиял на мировоззрение. Научил чему-либо, принёс какую-либо пользу. От таких отзывов у меня просто крылья за спиной вырастают!
А самыми обидными становятся даже не претензии или критика, а комментарии, выдающие полное непонимание происходящего в сюжете. Особенно ярко и наглядно это происходит в романтическом аспекте. Люди, которые привыкли к фансервису, не хотят знать настоящую, живую суть персонажей «Ошейника» — мотивы и цели, вынуждающие их обращаться с героиней тем или иным образом. Они хотят «узреть любоф». Хотят узреть и зрят, даже там где её нет. Ещё и благодарят иногда за то, чего я никогда бы не сделала в этом квесте. Или называют возмутительной недоработкой то, что из некоторых персонажей никакой игровой кнопкой нельзя сделать влюблённые картонки. По их логике, если существует мужской персонаж, имеющий репродуктивную функцию, при правильном поведении героини он просто обязан на третий день знакомства признаться ей в любви (даже если он священнослужитель со всеми соответствующими обетами). И тут, да, становится обидно за весь труд, что вложен в проработку характеров, систему ценностей и взглядов каждого из моих ребят.
– Как ваша семья и друзья относятся к вашей работе? Они участвуют в создании «Ошейника»?
– В «Ошейник» играют мои родители! Оба, независимо друг от друга, и это — предмет особой гордости и радости.
Муж долго относился к проекту скептически, но со временем тоже проникся. Сам, однако, не играет — ждёт финального релиза.
А друзей вне сферы квестов у меня, кажется, не осталось. Я растеряла интерес ко всему, кроме «Ошейника», и тратить время на не относящиеся к нему дела и разговоры — для меня стало мучительно. Как-то так и перестала со всеми встречаться и общаться даже в сети…
Зато с приходом в квесты у меня появились новые друзья! Удивительные и замечательные знакомства с потрясающими людьми порой начинаются с предложений помощи в разработке «Ошейника». Кстати, отдельная душевная благодарность дорогим девочкам, которые бескорыстно вычитывают и тестируют свежий материал.
– Как часто в повседневной жизни, проводя время с близкими вы вспоминаете об «Ошейнике»? Вам снится ваш квест? Многие читатели уже видели сны по нему (автор вопросов тоже).
– Думаю я о нём постоянно. Просыпаюсь и засыпаю с мыслями о нём, как влюбленная школьница. Иногда даже кажется, что живу параллельно вторую жизнь — где-то там, в Оленьем замке.
Но, к сожалению, огромному и горькому, сны об «Ошейнике» я видела всего пару раз. Завистью — чудовищной и белой, как дублет казначея — завидую тем, кому любимые образы являются во снах чаще. У меня они, видимо, слишком реальны, и приходится довольствоваться тем, что они наяву ходят следом и дышат в затылок. Фигурально выражаясь, конечно, не подумайте.
– Как вы думаете, кто составляет вашу целевую аудиторию и для кого вы изначально планировали создать свой квест?
– Думала, что буду спокойно тренироваться на кошках после «Пятерых в подземелье». Что, возможно, вторым блином выйдет нечто массовое, женское, но не девочковое — с реалистичными закономерными событиями и последствиями выборов.
Но, как уже сказала, — к концу пролога осознала весь потенциал истории, сложившейся между героями за кадром. Это было несоизмеримо масштабнее и интереснее, чем изначальные насущные проблемы главной героини. И я решила сделать их ширмой, за которой спрячу главную драгоценность, выбросить которую рука не поднялась. И пусть на реализацию уйдут годы бессонных ночей, но если получится — оно будет того стоить!
Понимаю, что это очень амбициозно, и мне определенно пока не хватает мастерства и опыта, чтобы половчее указывать на спрятанный клад — особенно тем, кому и самой ширмы вполне достаточно. Либо тем, кого она пугает. Например, если человек увидел математические примеры и закрыл квест навсегда, потому что лень считать…
Увы, я пока не представляю, как без подсказок заставить его задуматься — нет ли способа, позволяющего успешно пройти линию казначея, не считая совсем. Способ-то есть, и не один, но самостоятельно докопаются до этого считанные единицы. Вот эти единицы, вероятно, и есть — моя целевая аудитория. Исследователи, которые если сначала и будут послушно скрипеть калькуляторами, то потом начнут перебирать каждый угол в поисках спрятанных сцен и сюрпризов.
Я прекрасно понимаю, как мало таких людей, и не устаю поражаться тому, что столь недружелюбная, антиказуальная, простенько сделанная вещь, получает подавляющее большинство позитивных отзывов и очень тёплый отклик. Благодарно недоумеваю и только.
– Какие у вас планы на «Ошейник» в ближайшие годы? Уже думали над новыми проектами? Почти уверена, что многие читатели хотели бы узнать подробнее предыстории героев.
– Предыстории героев постепенно раскрываются в квесте, и я совершенно точно не планирую ни приквелов, ни сиквелов к «Ошейнику». Думаю, сейчас многие их жаждут лишь потому, что квест готов всего наполовину, а стало быть, и половина информации всё ещё за кулисами. Надеюсь, что когда квест будет полностью готов, в нём станет возможно отыскать любые интересующие читателей детали и подробности. Другой вопрос, что легкими эти поиски заведомо не будут, и мало какие факты я преподношу прямым текстом.
В ближайшие годы план у меня только один — закончить квест и увидеть его полностью готовым. Реализовать задуманное число эпилогов и все те доработки, которые я храню в долгом ящике. Хочу увидеть свой «Ошейник» во всей его колоссальной монструозной красе. Подарить его миру. А после — хоть потоп.
Есть идеи и наработки для других квестов, как для себя — концептуальных и недружелюбных к читателю, так и для людей — массовых, развлекательных… Но все они ждут. И мне не страшно, если они так и сгинут под пылью. Это всё равно будет уже не то.
– Что вы можете пожелать своим будущим читателям, которые только сейчас узнают об «Ошейнике»?
– Скорее, попросить. Внимательно прочитать описание и предупреждения. Там всё очень честно написано и про объем текста, и про сложность, и про содержание.
Важно сразу осознать и принять тот факт, что этот квест — не развлечение. Это — испытание! На интеллект, внимательность, вдумчивость, терпение, гибкость восприятия, готовность делать пометки карандашом в блокнотике и тратить многие часы свободного времени. Пройдут это испытание заведомо не все.
И, если спасуете, это не будет значить, что с вами что-то не так, честное слово!
– Спасибо за ваши ответы. Будем ждать новых встреч и разговоров.
– И вам огромное спасибо! Получила необыкновенное удовольствие, отвечая на вопросы. Думаю, всякого, кто дочитает интервью до конца, тоже смело можно записывать в целевую аудиторию. У человека, осилившего столько текста, определённо есть правильный стержень!
Текстовой квест Ошейник доступен на Google Play Store как отдельное приложение, так и в сборнике «Текстовые квесты». Платформа не адаптирована под IOS, владельцы этих устройств могут воспользоваться эмулятором Android.
Беседовала Анна САМОЙЛОВА,
Фото – SINCERELY
