…В одном из рассказов этой мелкокалиберной, но с оптическим прицелом книги ее герой сидит на лавочке в спортивных штанах, футболке в сеточку и вьетнамках и читает какую-то дребедень. Но это кажущееся равнодушие к жизни, что сродни позиции удава, охотящегося за жар-птицей и мимикрии палочника, которого лишь бы никто не трогал. На самом же деле, автор-герой весь во внимании – к нам, вам, городу и миру, даже к соседской кошке. «Иногда я откладываю белиберду в сторону и с тоской оглядываюсь по сторонам: не идет ли кто-нибудь ко мне», — подтверждает он наши опасения.
Вячеслав Харченко Сталинский дворик. — М. : Время, 2021. — 288 с. — (Самое время)
На самом деле, сюжеты к автору, как говаривал классик, сбегаются, словно собаки, почуявшие хозяина. «Сталинский дворик» Вячеслава Харченко вообще похож на теплую ночлежку, где собраны стаи бродячих историй, и это не расхожая метафора. На самом деле, он может написать рассказ о чем угодно, но не как Чехов о пепельнице, а про своего, скажем, соседа, упомянутую кошку, врача, наконец, который никак к ним не доедет… Писательский талант (слух и глаз) улавливает все вокруг, и даже ночью, когда, казалось бы, ничего не происходит. Так, еще один герой из еще одного рассказа (на самом деле, «это все о нем», ведь перед нами жизненная эпопея сродни семейному альбому), поставив на телефон специальную американскую программу, записывает бурлящую вокруг жизнь. Тоску, конечно, записывает – узбеки без ключей лезут домой, сосед втихаря от жены пьет пиво, собака воет во дворе. Словно повеситься хочет, вспоминаешь поэта-минималиста, а не умеет.
Иногда думаешь, неужели все вокруг – адаптированная до размеров человеческого быта вселенская печаль? Или это только в «Сталинском дворике»? Ведь здесь, кроме всего прочего, циклы коротких рассказов «Другая жизнь» и «Старость», повесть «Путешествие в Итурею», даже особый жанр рассказа в рассказах «Клцо» и «Нервический смех». Но в книге есть еще много чего, и веселое, кстати, тоже.
Хотя, что веселого в Люблино, где живет герой? Казалось бы, то же, что и в Марьино. И в Бибирево, скорее всего. Лифты, запушенные к выборам, изобилие в «Пятерочке» и трудный период размером в жизнь. На этой станции метро даже поезд не всегда останавливается, если верить рассказчику. Да и зачем и куда отсюда ехать, согласитесь. В этой прозе, возможно, трудно жить, зато легко умирать. В нее можно погружаться, как муха в янтарь, не выходя на остановках. И схема Судного дня всегда под рукой, словно карта того же метрополитена в вагоне. «Он начнется так же, — представляет автор. — Все москвичи будут ехать на работу. Читать Сенчина и Пелевина, сидеть в социальных сетях, лайкать Тимати и Бузову, слушать Монеточку и Гречку, и тут вдруг, без объявления, все поезда вместо следующих станций отправят в длинные светящиеся туннели, в конце которых будут стоять ангелы в фирменных желтых жилетках метрополитена и производить нехитрый отбор».
Но пока у нас есть время, как обещал Хайдеггер (и подтверждает никуда не спешащий автор-герой), стоит прочесть эту книгу. В ней все ясно и все понятно, и ценности такие, знаете, общечеловеческие. «Купил егорьевской вареной колбасы, балтийской соленой кильки, огурцы маринованные фирмы «Помидорка», пахучего черного бородинского хлеба, чеснока, литр пива «Черниговское светлое»». И главное, всегда есть где присесть и поговорить – хоть с соседом-ковщиком с кулаками размером с узбекскую дыню, хоть с узбеками, скребущими асфальт, хоть с той же дыней. «- Как живешь, бабушка? Привет. Не болит ли чего? А та в ответ: — Ох, кгда я ж пмру, кгда клска прклт не пндбтся. — Да что же ты такое говоришь! — кричит внук Игорь и вешает трубку».
А если что непонятно, то рецептов в «Сталинском дворике» хоть отбавляй. От похмелья, от безбрачия, от тоски. Можно, например, шашлык с соседом и про хоккей, а можно новой, молодой, юной жизни хлебнуть. Пойти, например, в кафе, где влюбленные парочки что-то читают в книге (не телефонной), подслушать разговор, подсмотрев, как бретелька сползает с плеча, сладкий абрикосовый сок течет по пальцам, в сандалиях пляжный песок, в голове умопомрачение от крепкого кофе и чужие сюжеты лезут в прозу сродни бунинской, как упомянутые собаки в щели дома, где жил Веничка… А после сесть, как автор, в подошедший 74-й троллейбус и еще час кататься по городу, благо он ходит по кругу. И город, и троллейбус, и целый мир – в поисках благодарного читателя.
Олег БУГАЕВСКИЙ
