В Перми в Центральном выставочном зале с успехом проходит выставка «Эрьзя. История одной коллекции», организованная Международным фондом искусств имени С.Д. Эрьзи. Ежедневно экспозицию в среднем посещают около сотни человек. Это как жители столицы Прикамья, так и гости города. Чтобы познакомиться с творчеством советского скульптора посетители из разных регионов приезжают организованными группами. Одна из категорий посетителей — начинающие искусствоведы. Нашему корреспонденту удалось побеседовать с Президентом Фонда Михаилом Журавлевым и выяснить, что для себя могут найти представители культурной сферы на выставке.
— Михаил Константинович, выставка называется «Эрьзя. История одной коллекции». Полагаю, что речь идет о коллекции Фонда. Но все же расскажите, почему было выбрано именно такое название?
— Вы правы и неправы одновременно. Эта экспозиция — история нашей коллекции и летопись самого Фонда, потому что вся деятельность сконцентрирована на спасении наследия Степана Дмитриевича Эрьзи, тех произведений, которые размещены по всему миру. Например, в Италии работы скульптора находятся в основном в частных руках, во Франции — в государственных музеях, в запасниках. Поэтому под одной коллекцией мы подразумеваем общую коллекцию произведений Степана Эрьзи и наше собрание. За двадцатилетнюю историю спасено уже около 30-ти произведений, найдены новые работы, которые никто не видел.
— Из чего состоит экспозиция? Это исключительно спасенные произведения?
— Нет, поскольку в нашей коллекции есть также работы других авторов, посвященные скульптору. Например, посмертная маска Эрьзи, сделанная Сергеем Коненковым, инструмент Эрьзи, которым он обрабатывал кебрачо и многое другое. Благодаря этим экспонатам зритель сможет лучше понять творчество мастера и изучить его биографию.
— Пожалуй, самый популярный вопрос. Почему выставку решили организовать в Перми, ведь сам Эрьзя в этом городе не бывал?
— Дело в том, что открытие экспозиции мы приурочили к дням проведения «Дягилевского фестиваля». Мы стартовали 12 июня, сразу за нами, 13 июня, начался «Дягилевский фестиваль-2025». Всем известно, кто такой Дягилев, чья история распространяется на весь мир. Живя в Париже, Эрьзя соприкоснулся с деятельностью мецената. Однако на наше решение повлияло не только это, но также то, что подобно Сергею Павловичу Эрьзя продвигал русскую культуру за рубежом на протяжении многих лет. Кроме того, Пермь в конце XIX века в некотором роде стала столицей авангарда, потому что там проходили очень яркие выставки. Ну и уральский край славится традицией деревянного зодчества. Начиная с XVII-XVIII века в Прикамье создавались неповторимые деревянные скульптурные портреты. Самая большая коллекция находится в пермском музее. Все вышеперечисленное и подтолкнуло нас к открытию выставки именно в Перми.
— Безусловно, у пермяков сегодня есть уникальная возможность узнать не только о творчестве советского скульптора, но также увидеть работы, которые при ином развитии событий попросту бы канули в лету. Скажите, есть ли произведения Степана Эрьзи, которые спасти не удалось?
— Конечно, к великому сожалению, есть произведения, которые утрачены. Например, одна из величайших работ Эрьзи, сделавшая его всемирно известным мастером, — «Узник перед казнью». Это было потрясающей красоты произведение. Однако сегодня у нас уже нет возможности насладиться им. Поэтому мы делаем все возможное, чтобы не потерять то, что пока можно сохранить.
— Вероятно, сложность сохранения наследия Эрьзи в самом материале произведений. Дерево недолговечно?
— Для сохранения древесины нужны определенные условия. Это может быть вода, мы знаем, что мореный дуб на дне рек тысячи лет хранится, постоянный температурный и влажностный режим или наоборот холод. Неправильный же температурный режим приводят дерево к тому, что оно начинает «заболевать». Одним из ярчайших примеров является скульптурный портрет уругвайского и аргентинского писателя и поэта Орасио Кироги. На протяжении многих лет оно находилось на улице и подвергалось воздействию ветров, солнца, дождей. Конечно, произведение стало разрушаться. К нам обратилось уругвайское правительство с просьбой о спасении. Моя команда: главный реставратор Александр Толокин, чей стаж работы с кебрачо превышает 40 лет, и искусствовед и вице-президент Фонда Елена Бутрова, человек номер один в мире по исследованию биографии и творчества Эрьзи, проделали колоссальную работу, чтобы вернуть былой вид скульптуре. Сейчас это произведение является национальным достоянием Уругвая, а в нашей коллекции есть его уникальный слепок. Это яркий пример того, что дерево, как и мы, рождается, живет и умирает. В этом смысле я провожу четкую аналогию между Эрьзей и материалом, который он открыл. Он сам — такое же дерево, очень крепкий. Поэтому наша миссия не только в спасении наследия, но корней, истории русского искусства.
— Получается, что для Степана Эрьзи кебрачо было основной страстью.
— Эрьзя работал во многих материалах, даже в железобетоне. Но так случилось, что в детстве он был близок с деревом. Он начинал с дерева: что-то вырезал из него, писал иконы. С этими навыками он приехал учиться в Москву скульптуре. На тот момент у него не было любимого материала. А кебрачо — его открытие. Он смог придать этому «железному дереву» пластичность, душу. Своими работами он показывал внутренний мир человека, с которого был списан образ. Поэтому для меня Эрьзя — скульптор № 1 в дереве в мире.
— Михаил Константинович, история коллекции, безусловно, начиналась с Вас. В экспозиции неслучайно располагается и Ваш портрет. Помните первое впечатление, когда соприкоснулись с Эрьзей?
— Я, конечно, был безумно восхищен произведением Эрьзи в понимании Евы. Невероятная красота женского тела меня просто покорила. Пышность образа отражает всю глубину женской природы. Речь не о стандартах тела, а о сути, о том, какой для мастера была первая женщина. Также одно из любимейших произведений не из дерева — «Страсть». Это женская фигура, лежащая в изящнейшей позе. Меня поражает, насколько тонко он прочувствовал внутреннее состояние женщины, ведь он в точности передал то, как пальцы на ее вытянутых ногах впиваются в землю. Это даже не пальцы, а когти. Такие очень чувственные, тактильные детали меня тронули сразу.
— Говоря о коллекции Степана Эрьзи нельзя не отметить тот факт, что это очень полноценное собрание, которое мастер отказывался продавать. И благодаря такому решению мы сегодня можем наслаждаться его произведениями.
— С одной стороны, да, это достаточно цельная коллекция, с другой, — Степана Эрьзю обворовывали несколько раз по жизни, поэтому сейчас всплывают произведения, которые были кому-то перепроданы. Но Эрьзя безумно любил свою работу и произведения, он нянчился с ними. Отдельные скульптуры продавал, но только ради того, чтобы выживать. В остальном называл произведения своими детьми, а детей не продают. Когда увидели его «Моисея», многие состоятельные американцы хотели приобрести работу, но Эрьзя не поддался на уговоры. В этом его стойкий, немного упертый мордовский характер. Мастер, конечно, достоин того, чтобы мы делали свой маленький вклад и чтобы мировое сообщество заново о нем заговорило.
— Благодаря Международному конкурсу «Миры мастера Эрьзи» с каждым годом количество тех, кто знает о скульпторе, становится все больше. И на выставке «Эрьзя. История одной коллекции» детскому творчеству посвящен отдельный зал.
— Этот конкурс мы открывали как международный. В этом году ему будет 10 лет. Он набрал такие обороты, что за все время нам было прислано более 2 тысяч работ. Последний конкурс был феноменальный, эксперты отсмотрели и оценили 500 работ из 42 регионов России и из-за рубежа. Но самое интересное, что «Миры мастера Эрьзи» начинались с рисунков, а дошли до того, что дети вышивают, лепят и даже пишут сказки про художника. Дети — наша надежда на будущее. Несмотря на то, что Эрьзя до сих пор относится к скульптурам современным, его произведения — уже учебники. Поэтому считаю, что надо оказывать огромную помощь в организации скульптурного образования. Отрадно видеть, что на выставку в Перми приходят школьники, студенты, а также начинающие искусствоведы. Это говорит о том, что наш проект выполняет очень важную не только просветительскую, но также образовательную функцию.
