Исполнение оратории Роберта Шумана «Рай и Пери» – событие в наших краях более чем редкое. Поэтому я позволю себе написать этот материал ближе к жанру эссе, нежели к рецензии. Для начала представлю краткое информационное вступление. Строго говоря, их будет два.
I
Первое расскажет о том, что исполнение шумановской оратории состоялось в рамках ХI международного фестиваля вокальной музыки Опера априори, а сам фестиваль организован агентством Apriori Arts в лице создателя, продюсера и художественного руководителя Елены Харакидзян. Каждый её проект, помимо того, что в нём принимают участие не просто лучшие артисты, а артисты знаковые, является проектом тематическим. Тематическим в том смысле, что каждый из концертов или серий концертов является своего рода иллюстрацией к поставленной художественной и просветительской сверхзадаче. Так, например, один из самых ярких в этом смысле вечеров, состоявшийся в феврале прошлого года, был посвящён музыкальному миру Австро-Венгрии и стал каскадом музыкальных открытий, благодаря без преувеличения энциклопедическому подходу к этому вопросу создателя фестиваля и исполнителей произведений австро-венгерской культурной Вселенной Полины Пастирчак и Якова Кацнельсона – от Листа и Целлера до Бартока и Цемлинского. Почти ровно год назад, в ноябре 2024 года впервые в России была исполнена программа, состоявшая из оперы Густава Холста «Савитри» и его «Гимнов Ригведы», ставшая значительным культурным событием, хотя и сильно недооценённым московской публикой. И это факт печальный в первую очередь для московской публики. Я привёл лишь два примера из целой россыпи таких концертов.
Фестиваль 2025 года посвящён отражению Востока в европейской музыке, рефлексии ориентальности в европейском композиторском мышлении, а, стало быть, и в общественном европейском сознании последних трёх веков. Тут, разумеется, и библейские мотивы, и далёкая Индия, и ещё более далёкий Китай, и знойная Персия… При этом видение этой темы различается и от века к веку, и, разумеется, зависит от географической точки зрения – европейские композиторы смотрят на эту тему заметно иначе, чем русские. Это вполне естественно – разные исторические бэкграунды и разные приоритеты.
И, завершая первый информационный блок, хотелось бы отметить, что все концерты и фестивали «Оперы Априори» имеют серьёзнейшее сопровождение в виде буклетов, в которых подробно и академически точно рассказано о произведениях, исторических контекстах и композиторах, то есть обо всём, что имеет отношение к делу. Я уж не говорю об иллюстрациях, среди которых произведения живописи, литографии, эскизы театральных костюмов, фотографии спектаклей начала XX века, а качество полиграфии вызывает восхищение и глубокое уважение. И, разумеется, на страницах буклета зрителя знакомят с исполнителями.
II
Теперь второе – что касается собственно оратории Роберта Шумана. Это его самое масштабное (если не считать канувшей в Лету оперы «Геновева») произведение было написано на основе одной из поэм стихотворной повести ирландского поэта-романтика Томаса Мура «Лалла-Рук». Это действительно предельно романтическая история об изгнанной из рая крылатой деве, дочери падшего ангела и земной женщины, которая может вернуться в рай, лишь принеся высшим силам дары, которые они сочтут достойными. И она сначала приносит из Индии последнюю каплю крови храброго воина, сражавшегося до конца – этот дар был отвергнут. Затем она отправляется в Египет, откуда приносит последний вздох девушки, которая не может жить без своего умершего возлюбленного. Вновь она получает отказ. Наконец, она отправляется в Левант, в Баальбек (в наши дни это Ливан) и приносит оттуда слезу раскаявшегося преступника. Разумеется, на третий раз, как это обычно и бывает, она принята в рай, как и мечтала.
Либретто оратории написал сам Шуман в соавторстве со своим другом Эмилем Флехсигом. Оратория состоит из трёх частей, что вполне естественно следует из формы либретто. Это монументальное произведение для солистов, хора и симфонического оркестра, продолжительность его более полутора часов и самое интересное в нём то, что оно несёт в себе главные особенности эпохи, в которую оно было создано.
Дальше я буду выражать свои субъективные представления о предмете и не предлагаю со мной соглашаться. Оратория написана в середине 1843 года, премьера её состоялась уже в декабре и, надо заметить, прошла с большим успехом.
III
Тут важно иметь в виду и контекст эпохи, и личностные особенности самого Шумана. Первая половина XIX века – это подъём немецкого национального самосознания в искусстве, который наложился на такой же подъём идей романтизма. В начале двадцатых годов XIX века произошло, пожалуй, первое включение компенсаторных и рефлексивных механизмов в немецком искусстве, когда появилась первая национальная немецкая опера (по крайней мере это было так воспринято обществом) «Вольный стрелок» Вебера. Это произошло примерно за два десятка лет до описываемых событий. И с тех пор этот подспудный и тщательно скрываемый комплекс неполноценности, наиболее заметно выплеснувшийся в пафос и масштабы опер Вагнера, так или иначе проявлялся в немецкой музыке XIX века.
Собственно, творчество Шумана развивалось в этом русле, и то, что сам Шуман обозначил ораторию как «новый жанр», для которого пришлось применить и новое слово – для Шумана «Рай и Пери» «поэма», Dichtung, естественно для этого дискурса. Строго говоря, он прав – для оратории это недостаточно величественная тема, для оперы это недостаточно динамичная и драматургически выверенная конструкция.
В результате появилось музыкальное произведение чрезвычайно интересное в наше время как яркий памятник эпохи романтизма, но достаточно сомнительное как произведение искусства.
«Косяков» в нём огромное количество – «междужанровость» это само собой. Упустить возможность использовать этнические особенности музыкального языка в эпоху, когда всё ориентальное становится не просто интересным, оно становится модным, не воспользоваться возможностями сюжета типа «Вокруг света за 80 дней» – это надо уметь. При том, что он сам называл это произведение «базирующимся на ориентальной основе». Никто его за язык не тянул. Далекая неизвестная Индия, Египет, ставший таким близким и «актуальным» после наполеоновских войн, библейские края Леванта… Всё это упустить? Когда у Моцарта уже шестьдесят лет назад было написано Rondo alla turca, а «Галантная Индия» Рамо, по крайней мере, с попытками обозначить Восток была поставлена и вовсе за сто лет до создания «Рая и Пери»!
Нет, спору нет, работа проведена. Об этом говорят и многочисленные фугато, которые как бы говорят нам, что произведение made in Germany (точно такие же приёмы потом мы видим у Танеева и даже Чайковского, но там иной контекст и иная мотивация). Но партитура выглядит достаточно устрашающе. Это и унисоны арфы с альтами почти в начале произведения, после чего выясняется, что арфа на сегодня больше не понадобится и совершенно свободна; это чрезвычайно плотная фактура аккомпанемента, местами перекрывающая солистов (и тут нет вины исполнителей), а своими некоторыми особенностями выдаёт тот факт, что вероятнее всего поначалу сочинялась на фортепиано (а между прочим, такой пианист, как Шуман мог бы придумать аккомпанирующую фактуру поизысканнее); это феерические банальности и в самой оркестровке, и в мыслях, которые она пытается отобразить. То есть, мы наблюдаем всё то, что всегда видим в произведениях, которые конструируются «под идею».
И тем не менее, исполнение оратории Шумана в зале Чайковского – событие, чрезвычайно важное для музыкальной культуры Москвы, это было масштабное, вероятно даже, самое масштабное событие этого фестиваля, и не выразить своё восхищение и огромную благодарность организатору и вдохновителю этого события Елене Харакидзян совершенно невозможно.
На сцене концертного зала им. Чайковского она собрала прекрасных музыкантов. Джереми Уолкер, стоявший за дирижёрским пультом, с помощью струнного оркестра Musica viva, дополненного ансамблем духовых из студенческого оркестра МГК, собрал это огромное произведение в единую, пусть и несколько громоздкую конструкцию. Он один из тех очень немногих дирижёров, для которых творческая и техническая задача превалирует над задачей социального доминирования в оркестре, поэтому музыкантам с ним всегда очень приятно работать, а это, в свою очередь, приводит к более существенным результатам, чем в иных случаях.
«Хор индийцев, завоевателей, гениев Нила, ангелов, гурий» – это всё совершенно блистательный Государственный академический русский хор им. А. В. Свешникова, который далеко не в первый раз сотрудничает с Apriori Arts, и всегда вместе с его солистами становится украшением любого концерта.
Не хотелось бы перечислять отдельно все заслуги солистов, участвовавших в этом исполнении – у каждого из них свой шлейф творческих побед, у каждого своя интереснейшая биография за плечами и, уверен, впереди, у каждого из них интереснейшие встречи с выдающимися мастерами мирового масштаба. Но в этот вечер на сцене зала Чайковского были совершенно потрясающие певцы и музыканты – уже многократно участвовавшая в проектах Apriori Arts Альбина Латипова, Карина Демурова, Гиляна Дорджиева, Шота Чибиров и Магеррам Гусейнов. Роль чтеца, на долю которого достались достаточно непростые и архаичные тексты В. А. Жуковского, который перевёл поэму Томаса Мура, исполнил Прохор Шаляпин.
И ещё раз хочется выразить благодарность Елене Харакидзян за её подвижничество. «Рай и Пери» Р. Шумана – это существенный слепок эпохи и без него на этом месте зияла бы пустота. «Рай и Пери» – это очень важный и необходимый культурный артефакт, который является ещё одним камушком в сложнейшей и прекрасной мозаике музыкальной культуры Европы XIX века.
Владимир ЗИСМАН (публикуется с разрешения автора текста),
Фото: Ира ПОЛЯРНАЯ / Опера Априори
