Прямой огурец больше не актуален. Симметрия — скука. Мир всё чаще выбирает «чумазый боба-чай», пирожок с кривой глазурью и «уродливую» морковку — не вопреки, а именно потому что они несовершенны.
Современный дизайн уходит от стерильной правильности, объясняет Ольга Ворожейкина, кандидат педагогических наук, автор более чем 280 публикаций и патентов на дизайнерские разработки, лауреат ряда международных конкурсов в номинации «профи», профессор кафедры графического дизайна Московского художественно-промышленного института. Ирония, дефект, игра с формой — это уже не ошибка, а сознательный выбор.
«Мы наблюдаем фундаментальный сдвиг в восприятии эстетики, — продолжает Ольга Ворожейкина. — В эпоху посткапитализма дизайн не просто оформляет продукт — он критикует нормы. То, что ещё вчера считалось браком, сегодня становится стилем, визуальной репликой против стандарта».
Социальные изменения привели к появлению эклектики и плюрализма в дизайне. Рост потребительской культуры, развитие медиа и глобализация создали почву для постмодернистского мировоззрения, которое провозглашает: поскольку мир нерационален, нет необходимости создавать предметы, имеющие только функциональный и практический смысл. Самое главное — процесс созидания, творчество и воздействие на зрителя конечного продукта.
Псевдо-порядок сменился мемом. Герой больше не пророк, а аватар в фиолетовых кроссовках. История устала — теперь мы выбираем не «сюжет», а «опыт». Добро пожаловать в визуальную культуру XXI века, где ирония съела пафос, а правда растворилась в фильтрах.
Постмодерн не признаёт культа. Государство, религия, патриотизм, идентичность, эстетика, даже само искусство — всё это теперь не догма, а объект для игры и деконструкции. Банальности деконструируются, нормы иронизируются, смысл ломается, чтобы пересобраться в новом свете. Мир больше не требует идеального и истины — он требует множества экранов, ощущений, слоёв, я-версий, костюмов и псевдонимов. Визуальные практики XXI века стали не поиском ответа, а платформой для вопросов.
Мы живём в эпоху аффекта и подлинного впечатления, эстетики сообщества и пересборки памяти, персонализированной ностальгии и кризиса «больших историй». В этом мире необходимо играть, чтобы выжить.
Вместе с творцом теперь работает алгоритм. Он собирает картину мира из наших данных, мемов, снов и ошибок. Искусственный интеллект — это не просто инструмент, это новая мифология, где машина говорит с нами на нашем же языке: сленгом, кодом, глитчем, ироничной отсылкой к 2007-му.
История больше не линейна — она разбита на архивы, скриншоты, видеофрагменты, переработанные и пересобранные заново. Мы переосмысляем прошлое не ради ностальгии, а чтобы перетянуть его в TikTok-формат. Ирония стала нашим щитом, пастиш — нашим оружием, а абсурд — нашим зеркалом.
Образ страны теперь формируется не только паспортом, но и тем, как она представляется через продукты дизайна и объекты визуальности: полиграфию, кафе, парки, одежду, танцы на улицах, надписи на стенах, монтаж в TikTok, интонации молодёжного протеста. Визуальность стала языком культуры, способом памяти, актом сопротивления и материалом для сотворения новых форм жизни.
Молодые дизайнеры всё чаще используют эстетику «погрешности» как язык высказывания об обществе потребления, о переоценке ценностей, о праве на несовершенство. Дизайн XXI века не предлагает финалов, зато предлагает свободу множественности, честность эмоции, культурную игру и возможность перепридумать себя хоть каждый день. Мы не боимся, что «всё рухнуло» — мы знаем, что мир стал сценой для новых смыслов через дизайн.
Именно этому — не просто рисовать красиво, а мыслить визуально — учат в профильных институтах, где дизайн рассматривается как нечто большее, чем профессия. Это способ читать и перезаписывать мир, даже если он выглядит криво — а может, особенно тогда. Современное дизайн-образование строится на принципе, что каждый студент — это будущий автор, демиург, творец, который станет частью визуального будущего нашего мира.
