28 июля в онлайн-кинотеатре PREMIER вышел научно-фантастический сериал «Наследие» с Алексеем Серебряковым и Егором Бероевым в главных ролях. Сюжет разворачивается в далеком будущем, где после криогенного сна в период экологической катастрофы человечество пытается восстановить жить на Земле. Мы поговорили с режиссером «Наследия» Алексеем Голубевым о том, как клипмейкер начал снимать масштабные проекты, почему тема постапокалипсиса интересна зрителю, как проходили съемки в горах и о многом другом.
– Вы известный клипмейкер, и вы также уже снимали короткометражки, которые можно увидеть в нескольких альманахах. Как вы решились взяться за такой масштабный кинопроект? Одолевали сомнения?
– Я давно к этому шел, к тому же, поступало достаточно много предложений запустить и полный метр. Причем это были выгодные коммерческие предложения, но темы были не те. А сейчас так вышло, что появилось время окунуться в эту работу, и сама по себе тема показалось очень интересной. Не знаю, насколько зритель это все примет, и что он считает из того, что было вложено, но я решил, что могу потратить на такой проект часть своей жизни.
– Ранее вы работали с коротким форматом, если не считать постановки шоу. А сейчас целый сериал. Сложно было перестраиваться?
– Я вам скажу честно, если бы мы снимали кино, это было бы проще: 90 минут с определенной линией, которая была бы более понятна зрителю, куда легче произвести, чем семичасовый фильм. То, что мы подробили историю на серии, не меняет сути — это семичасовой фильм, а не просто сериал. Да, разные ходы оказываются более закрученными в сериальном формате, чем если б мы работали с драматургией полного метра. Понятно, что между малыми формами и большими различия есть, но по производительности сложнее делать малую форму. Тем более, если мы говорим о какой-то игровой — тот же самый клип или коротрометражка. В это случае хочется гораздо больше вложить в историю, а времени для размышлений мало.
– Как формулировалась идея сюжета?
– Это банально, но правда в том, что идея родилась с того, что я смотрю на своих детей, которые пропадают в сети. Они утекают в виртуальное пространство и становятся совсем не приспособлены к жизни. Поэтому, например, восьмилетнего сына я беру на рыбалки, показываю, как разжигать костер и т.д.
К тому же, я в принципе очень люблю фантастику и хотел создать фильм в жанре постапокалипсиса, антиутопии.
Я понимаю, время, в которое жили наши родители, и в котором росли мы, сильно отличается от того, что сейчас. Путь того самого Максима (герой сериала), который «выживальщик» по природе, это отчасти и мой путь. Я вспоминал, как отец учил меня выживать и в лесу, и в горах, как добывать еду. Мой дедушка вообще охотился на медведей в сибирских лесах, а я слушал его истории.
Все эти воспоминания накапливались, сравнивались с нашей реальностью, обрастали идеями, и уже требовалось сложить все в некую форму. На мой взгляд, мы с командой MAG Film хорошо постарались.
Смысл, который мы закладывали в нашу картину, раскрывается постепенно. Надеюсь, к концу 9-й серии зритель его разгадает. Мы размышляли на выбранную тему и делали то, что было по ощущениям на кончиках пальцев. Как это получилось? Судить уже зрителю, я отпустил историю жить своей жизнью. В сюжете получилось много линий, вопросов, не на все из которых я ответил. Надеюсь, второй сезон у нас будет.
– Почему тематика «Наследия», на ваш взгляд, интересна зрителю?
– Когда мы закончили съемки, это был апрель 2021 года, я увидел трейлер фильма Нила Бёргера «Поколение Вояджер» и содрогнулся: на тот момент мы уже собрали свой трейлер, а тут настолько близкая нашему проекту линия. Но когда вышел фильм, и я его посмотрел, понял, что у Бёргера все совсем иначе: они улетели в космос, а мы остаемся на Земле и под землей. Параллельно, когда мы находились в производстве, еще выходил сериал «Дождь» на Netflix, который тоже меня сильно закошмарил. Но скажу так: круто, что все эти линии разных кинолент говорят об одном и том же. Значит, сейчас это действительно интересно и актуально для современного зрителя. Значит, и мы в тренде.
Я уже начитался разных комментариев, где проект сравнивают с «Сотней» или «Дивергентом». Но, скажу честно, по большей части я вдохновлялся другим: мне очень нравится «Дорога» (2009), «Книга Илая» (2010) — это совсем иное кино.
С «Наследием» можно провести четкую параллель с «Повелителем мух». Ведь подобный сюжет может повторяться в любом обществе и в разные времена. Человечество всегда будет вести себя подобным образом. А если это не образованное человечество без принципов, то оно будет вести себя еще хуже и вернется уже даже не в Средневековье. Вот, о чем, как мне кажется, стоит задуматься.
– Немного о персонажах без спойлеров.
– Понятно, что для фильма необходимы главные герои. Но я не стал их явно выводить. Зритель может выбирать и ассоциировать себя с любым образом. Если разбирать каждого персонажа, они все очень глубокие. Действия, которые они совершают, могут казаться простыми, потому что мир, который они создают, очень прост.
Герой Серебрякова — ученый, который согласился умереть, уйти из привычного мира, чтобы потом, неизвестно когда, возможно даже не проснуться. Но ему удается пробудиться ради науки, ради человечества. Он потерял всю свою семью, у него нет возможности их вернуть. И это его движущая сила, ведь помимо того, что он как генетик, хотел помочь человечеству, у него сохраняется идея возродить собственную семью.
В фильме присутствует эклектика, я проводил параллели между хорошим и плохим таким образом, чтобы не было изначально понятно, где есть что. Например, главная героиня Лидия — высокомерная и злая, но в то же время это милая девочка, которая верит в то, что в нее вкладывают ученые. Эта история впоследствии перетекает в некоторую биполярку у этой девушки, потому что она не может разобраться, какой она должна быть. Ее никто не научил. Никто не объяснил, как нужно управлять собственными эмоциями.
– Как человек, прочно связанный с музыкальной индустрией, как вы создавали звуковое сопровождение сериала?
– Звук — это фактически второе рождение фильма. У нас была полностью написана музыка под этот сериал, и сделано практически все шумовое озвучивание.
Изначально, когда мы закончили съемки, нам поступило несколько предложений из-за рубежа, и они сразу попросили сделать проект конкретно под озвучку на английский и другие языки.
Я естественно очень трепетно относился к звуку, к созданию каких-то новых диалогов, потому что не всем был доволен на начальном этапе. Я создаю большие шоу, и пандемия дала возможность отключиться от их производства и нырнуть в другую сферу.
– В проекте задействованы потрясающие актеры. Как вам работать с Алексеем Серебряковым и Егором Бероевым?
– На роль Титова пробовались несколько больших актеров, и во время общего кастинга наш кастинг-директор мне позвонил и спросил, можно ли отправить сценарий Серебрякову. Я был крайне удивлен. Алексей прочитал сценарий, и у нас состоялась очная встреча. Меня поразило, что он прочитал буквально весь сценарий. Я ему показывал первые эпизоды, которые мы сняли в Подмосковном лесу, а он говорил: «Я знаю, это вот из этой серии. Дальше будет такое действие и вот такое». Мы проговорили минут 30, и я понял, что роль Титова идеально подходит ему. И на мой взгляд, Серебряков попал в точку.
С Егором Бероевым у меня был уже опыт работы на сцене. Я его очень люблю и ценю как профессионала. При первом контакте он мне показался достаточно противоречивым человеком, который спорит с режиссером. Но на съемках я получил от него очень мощную поддержку. Он очень детальный, въедливый, любит копаться в персонаже, в том, что вокруг. Это очень помогло мне как режиссеру.
– В «Наследии» представлен внушительный каст молодых актеров. Как вы их собрали?
– Молодой каст — это определенный риск, который я взял на себя. Все ребята молодые, не очень известные, популярные. Зачастую, как говорят некоторые коллеги-кинематографисты, слишком красивые для кино. Но я этого и хотел.
Часть ребят — профессиональные актеры, часть — закончили школы актерского мастерства. Я очень доволен своим молодым кастом, у нас получился хороший ансамбль, где каждый на своем месте. Правда, вспоминаю, что некоторые по поводу молодой команды нам говорили: «Вы хотите создать бойзбэнд?». А я отвечал: «Да, я хочу, чтобы это был бойзбэнд». Ведь люди, созданные искусственным путем, должны быть крепкими, высокими, красивыми. Присутствует в этом действе некоторая идеализация человека. Второе поколение по сюжету получилось уже попроще, там другая система производства человека. А эти ребята — универсальные солдаты.
– Какие моменты были самыми сложными на съемках?
– Это в целом очень сложный проект. С одной стороны, он мог меня сломать, потому что делать малую форму за 3—4 дня и находиться в нервном съемочном процессе полгода — разные вещи. И приходилось не просто снимать по сценарию, а создавать новый мир, мир без графики.
Мы не только придумывали этот мир, мы его анализировали, прорабатывали. Начиная с того, какое у ребят будет оружие, в каком бункере они будут жить, как будет выглядеть город, какие подручные средства они будут использовать для быта. Это все кропотливо создавалось реквизиторами. Мы продумывали материалы и их особенности.
Мне очень хотелось, чтобы деревья прорастали через кирпич и бетон. И мы нашли подобные объекты. Хотелось уйти от ненатуральности, поэтому часто приходилось снимать в не самых лучших условиях. Так, мы работали в Абхазии, жили очень далеко от площадки, добирались по несколько часов. Я тогда спал по 3 часа в сутки. Для съемок требовался естественный свет, а световой день был коротким. Я еще придумал, что нужна именно жухлая листва, и надо снимать зимой.
Мы прошли через дожди, снег, к тому же постоянно опускались облака на горы, менялось из-за этого освещение. Приходилось останавливать съемку, когда выходило солнце, которое убивало всю экспозицию. Мне хотелось, чтобы было ровное освещение, и оператор-постановщик намучился конечно. Я только один эпизод сохранил, где пробивается солнце. Зрителю, наверное, все равно, но для меня это был закон: все изображение совмещало в себе по тону дерево и бетон, что отражено и в костюмах героев.
Мы делали свой мир, свою вселенную, которая, я уверен, кому-то понравится, кому-то не очень, потому что это кино не развлекательного плана. Это картина, которая может запутать, заставить о чем-то задуматься. А не все ведь любят думать.
– Каких режиссеров вы любите?
– Мне очень нравится Стэнли Кубрик, Джордж Лукас, Альфред Хичкок, Ингмар Бергман, Андрей Тарковский.
Не могу сказать, что я влюблен в кого-то из режиссеров. Это все зависит от настроения.
– Поделитесь планами по следующим проектам?
– У меня есть план-пятилетка. Безусловно, если у нас хорошо пройдет фильм, и будет к нему интерес, то «Наследие 2» выйдет захватывающим. Будет больше экшена, больше героев…
Я также планирую как продюсер работать над одной романтической комедией и биографическим сериалом. К последнему сценарий был написан еще 10 лет назад.
Как режиссер пока я нахожусь в «домике». Желание снимать фильмы и делать это дальше 100% есть. Это то, за что я буду сильно держаться. Но возвращаются на сцену шоу, которые будут занимать много времени. Также на сцену Кремля вернется балет, который я поставил в 2019-м году — «Дракула. Начало». В главной роли и хореограф-постановщик — премьер Большого театра Иван Васильев.
Есть еще театральная постановка «Есенин», которую мы сделали в 2020 году. Премьера будет скорее всего ближе к зиме. Этот проект — антрепризный, игровой, театральный, балетный, спортивный спектакль. Я все намешал. Некоторые, думаю, будут шокированы.
Беседовал Тимофей БУНИН
