Открытый лекторий «Культура 2.0» завершил свою работу – дискуссии о технологиях и инновациях в культурной сфере прошли в Санкт-Петербурге. Организатором «Культуры 2.0» 11-13 ноября стал Российский фонд культуры. В профессиональных дискуссиях приняли участие 53 эксперта из 13 стран, они обсудили новое визуальное искусство, самые дорогие произведения, урбанистическую культуру, технологии в fashion-индустрии, маркетинг в культурной среде и многое другое.
3 дня 10 событий «Культуры 2.0» проходили в Библиотеке имени В.В. Маяковского на Фонтанке и широко транслировались онлайн. Общее количество онлайн-зрителей превысило 575 000 человек, они задавали вопросы экспертам в чате, обсуждали темы, волнующие культурных деятелей и влияющие на развитие культурного процесса в России.
Трансляции всех дискуссий можно посмотреть в записи на сайте Российского фонда культуры, в официальном сообществе ВКонтакте.
11 ноября, в первый день работы Открытого лектория, дискуссия «Зачем нам сторителлинг?» собрала на своей площадке деятелей науки, представителей музейного сообщества и творческих студий. Среди участников были партнер и креативный директор Lorem Ipsum Ян Визинберг, главный куратор Всероссийского музея декоративного искусства Алина Сапрыкина, соучредитель Музея разорванных отношений Олинка Виштица (Хорватия), PR-директор Музея русского импрессионизма Мария Григорьева, профессор драматургии, руководитель направления художественного творчества и директор Академии Сторителлинга в Университете Лафборо Майкл Уилсон.
«Сторителлинг изменился: во многом это произошло благодаря изменениям в технологиях. 30-35 лет назад истории чаще всего рассказывались один на один, когда мы встречались лично, но потом все стало меняться. В 2004-2006 годы, когда появились Web 2.0 и соцсети, мы все неожиданно стали общаться по интернету, мы все стали в состоянии взаимодействовать друг с другом – возник так называемый информационный хайвей, в котором информация передается очень быстро. У всех появилась возможность публиковать информацию онлайн, и люди начали рассказывать истории», – объяснил Майкл Уилсон.
История – это, прежде всего, удобный инструмент подачи информации, человек легче запоминает связный рассказ, потому что он привык воспринимать мир через истории с началом, завязкой и логическим завершением. Именно об этом в начале дискуссии сказал Ян Визинберг. А музей или любая другая культурная институция уже сами выбирают, для чего использовать сторителлинг – для построения экспозиции, для маркетинговых целей, для привлечения аудитории.
«Наши посетители становятся протагонистами, героями историй. Если вы внимательно читаете, знакомитесь с историей, вы словно становитесь свидетелем разговора двух незнакомцев, и истории предмета и самого посетителя переплетаются», – сказала Олинка Виштица о своем музее.
В дискуссии «Диалог музея и города» приняли участие директор Музея Лиссабона Жуана Соуза Монтейру (Португалия), директор Музея деревянного судостроения в Бетине Кейт Шикич Чубрич (Хорватия), заместитель директора Российского этнографического музея Ирина Донина, директор Музея заповедника «Остров–град Свияжск» Артем Силкин, директор Музея истории Екатеринбурга Сергей Каменский.
Как сказала Кейт Чубрич: «успех любого проекта зависит от качества прилагаемых усилий, и в этом случае отношения между институтами и местными людьми очень важны». Представители столичных и региональных музеев сошлись на мнении, что культурные учреждения могут менять городские пространства, а администрации городов помогать развитию музеев, необходимо лишь выстроить понятную систему.
«Вы можете сами менять свое место, вы можете исследовать свое место, вы можете делать про него истории, вы можете делать проекты редевелопмента территории. В России очень мало оптимизма по поводу того, что люди могут что-то изменить. Мы создаем маленькие точки социального оптимизма и теорию множеств, при которой люди меняют взгляд на город. Мы рассказываем про визионеров прошлого, но почему мы забыли, что мы сами такие же?», – подвел некоторый итог Сергей Каменский.
Эксперты следующей дискуссии пытались разобрать феномен массовой культуры, стоит ли противопоставлять ее элитарной, и считать массовость синонимом низкого качества. «Массовая культура: китч или благо?» – на этот вопрос отвечали профессор коммуникации Уэслианского университета Вирджинии Кэти Мерлок Джексон (США), королевский промышленный дизайнер, креативный директор Images&Co Малкольм Гарретт, профессор НИУ ВШЭ Людмила Запорожцева, режиссер центра театральных исследований «Трансформатор» Всеволод Лисовский, режиссер и сценарист Арсений Гончуков.
«Массовая и элитарная культура дополняют друг друга, если мы понимаем их обе – мы становимся богаче. Например, уличная мода впоследствии влияет на высокую моду, делает ее интереснее. Массовая культура динамична и разнообразна» – сказала Кэти Мерлок Джексон.
Похожую точку зрения выразила Людмила Запорожцева, она подчеркнула, что культура – это среда вокруг нас, а также рассказала, как массовая культура подарила миру много новых инструментов для реализации творческих идей.
«Сейчас мы находимся в процессе четвертой индустриальной революции, это концепция метавселенной – пространства, в котором структура физического мира дополняется, усложняется, расширяется структурой виртуального. Теперь массовая культура обладает такими большими возможностями для того, чтобы создавать продукты разного порядка, что возникает вопрос: какая из этих культур, высокая или массовая, сейчас более сложная. Какая из них дает нам больший потенциал для осмысления и взаимодействия с ней? Технологии, применяемые в массовой культуре, дают колоссальные возможности для создания интересных культурных продуктов», – прокомментировала Людмила.
12 ноября программа Открытого лектория началась дискуссией «Маркетинг в музее: новые эффективные решения». Участниками стали директор филиала Третьяковской галереи во Владивостоке Лара Котрелева, заместитель генерального директора частной российской космической корпорации Success Rockets Дарья Чудная, SMM-специалист музея «Полторы комнаты» Иосифа Бродского Анна Маленкова, руководитель отдела по связям с общественностью музея «Новый Иерусалим» Марина Зацепина, руководитель отдела коммуникаций и маркетинга Музея Амстердама Морис Селеки (Нидерланды).
Эксперты рассказали о самых необычных маркетинговых кампаниях в культуре: мерч с самиздатом, бар от музея Бродского, золотая карета нидерландской королевской семьи, письма советских космонавтов и другие.
«Классный маркетинг в музее – тот, который внедрился во все неочевидные точки контакта с людьми, хоть с точки зрения организации, структурно, это не бывает всегда просто. Здесь очень важна роль лидера, который может на уровне стратегии видеть, что посетительский сервис, не очень заметная работа – и есть настоящий маркетинг, который составляет общий образ, бренд, репутацию музея», – сказала Лара Котрелева.
Также эксперты говорили о том, что маркетинг – это диалог с аудиторией, в котором музей слышит своих посетителей и обсуждает волнующие его вопросы.
«Мы пытаемся организовать общественный диалог, беседовать с обществом по поводу культурного наследия и включить в этот диалог как можно больше людей», – прокомментировал Морис Селеки.
Разговор о музеях продолжился на дискуссии «От перформанса до инсталляций: практики взаимодействия театров и музеев». В ней приняли участие представители Wenn es soweit ist Жаклин Корнмюллер и Питер Вольф (Австрия), театральный режиссер Rimini Protokoll Штефан Кэги (Германия), продюсер отдела театральных и перформативных искусств Музея Виктории и Альберта Кейт Бэйли (Великобритания), руководитель международного развития Национального хореографического центра Валь-де-Марн Элизабетта Бизаро (Франция), театровед и продюсер Илья Кухаренко.
Главный вопрос этой дискуссии состоял в том, как музеи и театры могу эффективно сотрудничать и взаимно обогащать свои пространства. Питер Вольф рассказал о проекте «Ганимед», где он задействовал галереи как часть перформанса. А совсем недавно Жаклин Корнмюллер поставила в Эрмитаже проект «Флора», где актеры помогают лучше понять произведения музейной коллекции.
«Перформанс подчеркивает произведения искусства в музее. Когда мы идем в музей, мы порой не видим картин, мы привыкаем к ним, а таким образом мы, наоборот, видим их лучше, смотрим на них под новым углом. Мы работаем с художниками, которые совсем по-иному смотрят на традиционные произведения искусства: историки искусства хотят сохранить эти работы и пространство вокруг них, сохранить знания, сохранить интерпретацию, в театре же мы ничего не хотим интерпретировать, нам постоянно нужны новые образы, новое содержание, которое помогает нам по-новому взглянуть на нашу жизнь сейчас», – поделилась Жаклин.
Таким образом, режиссеры получают пространства и новый контекст для своих театральных работ, а музеи могут по-новому интерпретировать свои коллекции, привлекать аудиторию.
Участники следующей дискуссии отвечали на вопрос «Как технологии меняют город?». Среди спикеров: урбанист Александр Каменев, урбанист Святослав Мурунов, профессир НИУ ВШЭ Ирина Ильина, генеральный директор МаксимаТелеком Борис Вольпе, координатор исследований Центра технологий электронного правительства в Университете ООН Cумайя Бен Дхау (Португалия), историк-урбанист Лео Холлис (Великобритания).
Борис Вольпе видит цель технологий в создании «непрерывного, естественного и комфортного опыта для горожанина». Сделать это можно посредством face pay в метро, предложении удобного кафе по геолокации, обновления общественного транспорта, не говоря уже о комфортных дворовых территориях, функциональной инфраструктуре в центре и на периферии.
Александр Каменев представил несколько интересных исследований лаборатории КБ Стрелка: туристический индекс, шумовое загрязнение города, активность городских пространств и другие.
Некоторый итог дискуссии подвел Святослав Мурунов:
– Технологии должны развивать и город, и человека, и сообщество. И эти технологии должны быть направлены не только на потребление, но и на созидание чего-то нового.
13 ноября на «Культере 2.0» было представлено четыре профессиональные дискуссии. Начали с обсуждения противопоположностей: «Традиционный театр vs. виртуальный» с участием директора Pop-up театра Семена Александровского, соучредителя и креативного директора AXiiO VR Studio Олега Николаенко (Финляндия), руководителя цифрового развития Национального театра Великобритании Тоби Коффи, художественного руководителя Curious Directive Джек Лоу (Великобритания).
«Виртуальный театр ни в коем случае нельзя сравнивать или говорить, что это замена «живому» театру. Это – другой, параллельный мир. Несколько лет назад мы открыли дверь в совершенно новое, уникальное пространство, в котором можно творить все», – прокомментировал Олег Николаенко.
Действительно, режиссеры дискуссии сошлись на мнении, что виртуальный театр будет развиваться параллельно с традиционным. Важно, чтобы виртуальность не стала единственной изюминкой спектакля, технологии должны дополнять идеи и смыслы автора.
Как объяснил Семен Александровский: «Все, что мы делаем, апеллирует к мозгу смотрящего, и там зажигается искра. Возникает какая-то игровая структура, которая меня как зрителя провоцирует на исследование, погружение, изучение. Мне кажется, вот это – рабочий инструмент дополненной реальности, и нам предстоит еще очень большой путь пройти, потому что до сих пор огромный спектр AR-технологий находится в зачатке, он не позволяет нам быть в полной мере участниками – мы постоянно спотыкаемся о технические проблемы».
На следующей дискуссии «Искусство коллекционирования» встретились арт-дилер, основатель галереи Altmans Gallery Егор Альтман, предприниматель в сфере культуры, кинопродюсер П. С. Нойманн (Германия), коллекционер современного искусства Денис Химиляйне, старший эксперт Музея международного нумизматического клуба Богдан Берковский, почетный директор Центра истории коллекционирования при Библиотеке Frick Art Инге Рейст (США).
Егор Альтман в начале дал очень понятное объяснение актуальной повестки в среде коллекционирования: «Практически каждая вторая покупка – это период модернизма, такие художники, как Шагал, Пикассо, Матисс, Дали, Шиле, Климт. На втором месте находится послевоенное искусство – это в большей степени американские шестидесятники, поп-арт, который так любим во всем мире: Уорхол, Лихтенштейн, Баския, Хокни, Ротко; на третьем месте находится искусство XIX века — это импрессиоиноисты, постимпрессионисты; далее – современное искусство: Хёрст, Кусама; на последнем месте идут старые мастера, с которыми мы знакомы по коллекциям Эрмитажа, там в основном никаких движений нет, потому что все работы находятся в музеях и на вторичный рынок не попадают».
Важно, что технологии применяются в сфере коллекционирования, чтобы облегчить процесс сделки для художников и покупателей. Инге Рейст, привела в пример технологию NFT, которая помогает легко определить подлинность работы, снизить стоимость произведения и упростить процесс покупки, из-за чего в выигрыше остаются и художники, и коллекционеры.
Дискуссия «Видеоарт и визуальные тренды» поставила вопрос следующим образом: стал ли видеоарт таким же общепринятым видом искусства, как классические живопись, скульптура, мозаика и другие. На площадке Открытого лектория встретились классики видеоарта в России, художники группы AES+F Татьяна Арзамасова, Лев Евзович и Евгений Святский, признанный в мире пионер видеоарта Гэри Хилл (США), заведующий сектором кураторских проектов Пушкинского музея Антонио Джеуза (Италия), художник Полина Канис. Эксперты сошлись на мнении о том, что видеоарт не просто стал полноценным направлением в искусстве, но и успел войти в историю.
Татьяна Арзамасова:
– Художнику сегодня не обязательно держать в руках камеру. Произведения создаются с помощью других технологий, на компьютере, на телефоне. Сегодня мы говорим о медиа арте.
На первом месте стоит человек и его идеи, а технологии лишь воплощают задуманное. Художники также обсудили коммерческую сторону искусства, по их опыту, видеоарт сегодня востребован в качестве экспонатов музеев и выставок, а вот частный покупатель только присматривается к медиа. Хотя технология NFT облегчает процесс покупки, и привлекает к видеоискусству все больше коллекционеров.
«Я бы вообще убрал слово видео. Действительно важен только художник и его работы. Для меня самого интересной идеей нового цифрового мира стала возможность художника максимально приближаться к настоящему моменту, делать «здесь и сейчас». Это, в том числе, произошло благодаря онлайн-технологиям, дополненной и виртуальной реальности, 3D», – поделился мнением Гэри Хилл.
Завершающая тема Открытого лектория объединила представителей модной индустрии и технических специалистов. На дискуссии «Современные технологии, меняющие fashion-индустрию» выступили руководитель Лаборатории инновационного дизайна Алена Русакова, соучредитель Malivar Светлана Белоусова, соучредители Института цифровой моды Кэт Тейлор (Кэттитей) и Лиэнн Эллиот Янг, исполнительный креативный директор VIRTUE Мортен Грубак (Дания), руководитель агентства инноваций моды в Лондонском колледже моды Мэттью Дринкуотер (Великобритания).
«Мы создали Институт цифровой моды, чтобы претворять в жизнь перемены, ведь существующая система моды очень архаична, и она устарела. В нашей метавселенной мы продаем не одежду, а творчество, используя при этом все возможные технологии: виртуальную реальность, аватары, NFT. Нам кажется, что цифровая реальность позволит не только демократизировать модную индустрию, но и создаст новый мир» – начала дискуссию Лиэнн Эллиот Янг.
Светлана Белоусова рассказала, как в компании Malivar они создают «синтетических людей», а именно, они могут сделать цифрового аватара на основе фотографий любого человека. Такие аватары потом применяются для оперативного создания фото и видеоконтента, ведения блогов, производства рекламы. И аватарам тоже нужна одежда.
Важно, что технологии применяются не только для развития метавселенной, но и для совершенствования физической одежды. Алена Русакова рассказала, как 3D-модели и нейросети в будущем будут создавать идеальные костюмы для людей с ограниченными возможностями, профессиональных спортсменов, а также применяться в других сферах.
И как завершила Лиэнн: «Пока бренды начинают проявлять интерес с цифровым технологиям, но аудитория уже этим пользуется. Идея цифровой реальности уже не кажется нам абстрактной».
