Начало: Музыка восходящего солнца, Ориентир II. Восток романтический. XIX век.
Ориентир III. Восток русский. Как родной
По приверженности ориентализму с французами могли сравниться только русские. Повлияла на такое положение вещей территориальная экспансия Российской Империи на Кавказ и в Центральную Азию. В отличие от Британской империи, Франции, Испании и Португалии, осваивавших далеко отстоящие от их исконных территорий Новый свет, Африку и Индию, Россия медленно расширялась за счёт соседних земель. Жившие на сопредельных территориях народы «смешивались» в большей степени, чем те, что подвергались западной колонизации. В результате «русский» Восток мыслился не столько «внешним», сколько «внутренним» и, в частности, для российских композиторов стал чертой скорее национального стиля, чем «экзотического».
Ориентальный «подлог» Рубинштейна
В 1854 году, в разгар Крымской войны, не имея каких-то конкретных планов на жизнь и работу, Антон Рубинштейн на несколько лет покинул Россию. Проще говоря, эмигрировал. Денег у него практически не было, но финансовую поддержку оказал Матвей Виельгорский, а с трудоустройством помог Ференц Лист, приютивший русского музыканта на первое время в Веймаре и называвший его «Ван II» за внешнее сходство с молодым Бетховеном. Впрочем, Рубинштейн стремился в первую очередь везде исполнять собственные произведения и не скрывал, что рассчитывал найти признание в Европе как композитор.
Перемена климата, знакомства с новыми людьми и впечатления от разных стран всегда оказывают стимулирующее воздействие на творчество. Одним из самых значительных произведений того периода стал цикл романсов «Двенадцать песен Мирза Шафи из персидского сборника Боденштедта», написанный в середине 1854 года. Фридрих Боденштедт — немецкий поэт и переводчик — попытался позднее выдать стихи за свои собственные, уверяя, что Мирза Шафи лишь обучал его языкам в Тифлисе, однако правда не укрылась от опытных литературоведов: они были знакомы с оригиналами и доказали, что произведения Боденштедта — лишь переводы с персидского и азербайджанского стихов Мирза Шафи Вазеха и других поэтов.
В итоге в русском языке за циклом Рубинштейна закрепилось вполне простое название: «Персидские песни». Более того, ученик Рубинштейна, П. И. Чайковский сделал эквиритмический перевод текстов на русский язык. Именно в таком виде песни были изданы и отправились завоёвывать слушателей.
Стихи, особенно те, что были отобраны Рубинштейном, воспевают жизнь, любовь, женскую красоту, мудрость и радость. Облекая их в звуковую форму, Рубинштейн обратился как к уже знакомым нам приёмам музыкального ориентализма, так и к новым.
Из знакомого:
- «мерцание» мажора и параллельного минора, например, уже в первой песне, Nicht mit Engeln in blauen Himmelszelt (Зулейка);
- органные пункты (мы упоминали их в связи с Ф. Давидом и Р. Шуманом), в том числе на чуждой европейскому гармоническому мышлению, зато колоритной пустой квинте, например, в Ich fühle deinen Odem (Нас по одной дороге);
- тонкая музыкальная орнаментика, сотканная из секвенцируемых триолей и дуолей, как в серенаде Seh’ ich Deine zarten Füsschen an (Как увижу твои ножки), в той же Ich fühle deinen Odem или в Schlag’ die Tschadra zurück (Скинь чадру с головы);
Из нового — ладовые эксперименты с понижением второй ступени и с применением типичной для «восточной» музыки увеличенной секунды (к ней же, например, затем обратился Ж. Бизе в теме, символизировавшей роковую судьбу Кармен). Таковы, скажем, импровизационные ритурнели в Schlag’ die Tschadra zurück и Neig’ schöne Knospe (Нераспустившийся цветочек) — помимо «восточных» секунд там ещё и обильно применены хроматизмы, типичный европейский музыкальный «эвфемизм», чья цель — создать у слушателя иллюзию характерной для восточных ладов, но неиспользуемой столь широко на западе микрохроматики.
Рубинштейн создал убедительные ориентальные зарисовки, не будучи при этом ни на Кавказе, ни в одной другой стране Востока. Музыковедами установлено, что вдохновение композитор нашёл в молдавской и еврейской музыке, усвоенной им в детстве благодаря матери. Исследователи указывают и на ладовые параллели, и на схожесть импровизированных ритурнелей в песнях с молдавскими наигрышами на флуере (свирели) или скрипке (т. н. «дойна»), и на прямые цитаты: Die Weise guter Zecher ist (Тому, кто хочет жить легко), например, цитирует еврейскую песню «Козлёнок».
Спустя четыре года Антон Рубинштейн вернулся в Санкт-Петербург и широко развернул там обширную музыкальную деятельность. Начав с организации еженедельных «собраний» у себя на квартире, включавших как исполнение музыки, так и последующее её бурное обсуждение, он дошёл до того, что стал одним из организаторов «Русского музыкального общества» и основателем первой русской консерватории. Остаётся только удивляться тому, как погружённый в бурную общественную, педагогическую и концертную жизнь Рубинштейн находил время ещё и для сочинения музыки!
* * *
В программу третьего концерта фестиваля «Опера Априори», «Персидских песен любви», помимо номеров из «Искателей жемчуга» Ж. Бизе, «турецкой» музыки Бетховена и вокального цикла А. Рубинштейна входят также фрагменты из его оперы «Фераморс», написанной в 1861–62 годах под впечатлением от французских ориентальных опер на уже знакомый сюжет Мура: знаменитая Баллада Фераморса из первого акта, ария Лаллы Рук из второго и «Танец невест Кашмира с лампадами».
Другую часть программы составляют произведения, запечатлевшие разные грани русского «внутреннего» Востока:
- «Исламей», восточная фантазия М. Балакирева для фортепиано, в основе которой лежит кавказский танец;
- «Лезгинка» С. Ляпунова из его цикла «12 трансцендентных этюдов», написанных в качестве «ответа» Ф. Листу;
- «Весна», песня армянского композитора Комитаса (1869–1935), основанная на народной мелодии;
Дополняют их песни современного татарского композитора Эльмира Низамова: «Райские птицы» на стихи Ольги Левадной и «Соловей» на стихи Габдуллы Тукая.
Сергей ЕВДОКИМОВ / публикуется с разрешения автора.
