Одно из самых совершенных творений Вольфганга Амадея Моцарта опера «Дон Жуан, или Наказанный развратник», как назвал ее автор вместе со своим либреттистом Лоренцо да Понте, снова появилась на главной музыкальной сцене страны. В Большом театре, где она имела богатую историю, начиная с 1825 года, эта постановка юбилейная, десятая.
Дон Жуан – Ильдар Абдразаков. Фото – Дамир Юсупов
Дон Жуан – Ильдар Абдразаков, Донна Анна – Светлана Лачина, Дон Оттавио – Туомас Катаяла. Фото – Дамир Юсупов
Дон Жуан – Ильдар Абдразаков, Церлина – Екатерина Воронцова. Фото – Дамир Юсупов
Новый спектакль, анонсированный еще в прошлом сезоне, более года ждал своего внекарантинного часа для того, чтобы предстать перед зрителем. Российская команда постановщиков – главный дирижер Большого театра Туган Сохиев, петербургский драматический режиссер Семён Спивак, супружеский тандем художников Семён Пастух (сценография) и Галина Соловьева (костюмы) – создали спектакль внешне яркий, музыкально выверенный и полный иронических ремарок, так характерных для Моцарта. Однако стилистика итальянского кино эпохи неореализма, выбранная постановщиками для нового «Дон Жуана», воспринимается двояко. С одной стороны, свойственное ему сочетание наивности и трагизма, – казалось бы, удачная основа для соединения комедии и трагедии в этой «dramma giocoso». С другой, попытка режиссера показать чувственную наполненность образов, вынести на первый план пружину драматического взаимодействия героев входит в противоречие с «художественной рамкой», в которую помещен известный сюжет о наказанном распутнике, ведомом жаждой жизни и обреченном на наказание. Эстетика черно-белой графики с яркими красными и зелеными акцентами, велосипеды, зонтики, кадки с искусственными деревьями на пустой сцене, лунный диск на заднике сцены со светодиодными звездами и, наконец, многообразный и эротичный разноцветный миманс, хореографически комментирующий содержание арий, – все это растворяет главную пружину трагикомедии во внешней эффектности, услаждая глаз, но уводя от философского замысла оперы.
Спектакль постановщики хотели сделать смешным, и он получился отчасти смешным, хотя некоторые приемы, предполагающие вызвать смех, типа «укола зонтиком» Командора в первой сцене или укрытия Мазетто под юбкой Церлины, весьма сомнительны. В целом же смешное и вовсе в нем вытеснило трагическое. Неясным остается смысл состаренных режиссером в последней сцене Дон Жуана и Лепорелло. Вероятно, так он хотел сгладить трагедию обрушившегося на главного героя возмездия в расцвете лет. Но заодно сгладил и драматическую кульминацию сюжета. И даже яркий финал с рассыпанным по сцене красным пламенем вызывает не потрясение от свершившегося наказания, а восхищение красивым художественным эффектом. Новый «Дон Жуан» не ставит никаких вопросов и не дает никаких ответов, он не поражает, а развлекает. И все бы ничего, но в музыке оперы содержится гораздо больше смыслов, которые так и остались за рамками этой постановки.
А музыкальная часть спектакля, пожалуй, лучшая. Т. Сохиеву, за плечами которого не одна постановка этой оперы, удалось добиться выверенности и классицистской стройности звучания, собрать архитектонику целого, в которую органично встроены многочисленные ансамбли. И хотя не все голоса обладали моцартовской прозрачностью и легкостью, исполнители с технической и музыкальной точки зрения были на высоте. Безусловный центр этой постановки – харизматичный Ильдар Абдразаков в роли Дон Жуана, чья драматическая индивидуальность и вокальные возможности позволяют раскрыть любую роль. Хороши приглашенные Кшиштоф Бончик (Польша) в роли Лепорелло и Томас Катаяла (Финляндия) в роли Дона Оттавио. Эффектен Денис Макаров в роли Командора. Неплохо в целом выступили и исполнительницы женских персонажей – молодые солистки труппы Большого театра, хотя пестрота их вокала не везде была сообразна моцартовскому стилю: Екатерина Морозова (Донна Эльвира), Светлана Лачина (Донна Анна), Екатерина Воронцова (Церлина). У последней режиссерский рисунок роли оказался более ясен, и артистке роль Церлины, простодушно мечущейся между Дон Жуаном и женихом Мазетто (Александр Бородин), удалась наиболее внятно. Донна Анна вышла у Светланы Лачиной ровно и не очень-то трагично, ибо драма в этом спектакли осталась «за скобками» режиссерского повествования. У Донны Эльвиры Екатерины Морозовой по той же причине оказался существенно снижен градус драматичности и на первый план вышел прямолинейный напор.
Резюмируем. Новый «Дон Жуан» в Большом вполне способен развлечь невзыскательную публику, хотя требовательного меломана он вряд удовлетворит. Ну, а насколько долог будет его жизненный путь – время покажет.
Евгения АРТЕМОВА
